Хозяин Стаи
Шрифт:
Несколько огромных каменных глыб, неизвестно каким образом оказавшихся посреди леса, во многих фарсахах от гор, образовывали идеально правильную окружность. Проходы между ними ничем не были закрыты и оставались совершенно свободными. Еще одна плоская глыба накрывала все сооружение сверху, образуя самую простую и самую надежную в мире крышу. Вот и все: только поляна, на которой не видно следов ни людей, ни животных, и каменные глыбы, настолько древние, что, казалось, помнят сотворение этого мира. Никаких знаков на стенах, символов никаких Богов. Только ровное, словно свет, исходящее изнутри круга, сияние силы, видное тем, кто умеет смотреть. Не пышные бесполезные храмы, выстроенные людьми в своих городах, - место истинного святилища.
Оборотни постояли еще
А внутри все было совсем иначе. Если со стороны только ровный поток силы выдавал истинную суть этого места, то, оказавшись здесь, храм просто невозможно было спутать ни с чем иным! Внутри словно сам воздух был другим, более чистым, невероятно, до хрустальной ясности прозрачным. Будто лес и не подступал снаружи к стенам храма почти вплотную, на гладко отшлифованном каменном полу не было ни песка, ни одной сухой веточки или даже хвоинки! Каменные глыбы, ограничивающие круг, снаружи такие грубые и необработанные, изнутри были тщательно отшлифованы и выглядели как полукруглые колонны. А по ним от пола до самого верха змеился, нигде не прерываясь, невозможно сложный узор из тысяч и тысяч символов. Картинки, знаки, древние письмена, ни единого раза не повторяющиеся, - знание, вобравшее в себя суть целого мира и заключенное в круг этих каменных глыб!
Некоторые оборотни, наверное, те, кто был в святилище стаи в первый раз, с изумлением оглядывались по сторонам, осторожно прикасаясь пальцами к вязи вырезанных в стенах узоров. Но большинство, откинув на плечи капюшоны плащей, в след за Кай'е Лэ прошли в центр храма. Они остановились, лишь почти вплотную подойдя к круглому каменному алтарю, ждущему там. Темно-серый камень высотой немного больше двух аммов, гладко отшлифованный; по боковым поверхностям, так же как и по стенам, змеится бесконечный сложный узор. А сверху ничто не нарушает призрачной гладкости полировки, почти зеркальной, такой, что кажется - в ней способны отразиться даже звезды, если бы им позволили заглянуть под своды святилища. И лишь один рисунок в самом центре. Совсем не большой, но идеально прочерченный. Линии, создающие его, настолько ровные и гладкие, что создается впечатление, будто он был не вырезан, а вплавлен невиданной силой в толщу камня! Всего один знак - силуэт меча, а на нем отпечаток когтистой кошачьей лапы.
Оборотни окружили алтарь. Они по-прежнему не разговаривали между собой, словно все, что происходило здесь, было им знакомо до каждой детали, выверено до каждого мельчайшего жеста и просто не требовало слов. Постепенно и те оборотни, что остановились рассмотреть узоры на стенах, присоединились к ним, хотя никто их не торопил. Им словно давали время привыкнуть к почти физически ощутимому напряжению силы внутри каменных стен. Но вот круг замкнулся - живая стена оборотней, стоящих почти касаясь друг друга, а за их спинами ряд полукруглых каменных колонн. И если смотреть от центра храма, то становится заметно, что древние строители подобрали глыбы такого размера, чтобы отсюда, изнутри, они казались продолжением леса - необхватными стволами вековых деревьев! А настоящие деревья дальше - за кругом стен. Целый лес, простирающийся до горизонта. А за ним целый мир... Простая и самая древняя в мире символика - круг внутри круга, а за ним еще один. А в самом центре - каменный алтарь и лишь единственный символ на нем. Как средоточие силы этого мира, выражение его истинной сути!
Кай'е Лэ что-то негромко произнес на странном гортанном наречии, казалось, как нельзя лучше подходящем его низкому чуть хрипловатому голосу. Его поняли. Несколько оборотней вместе с ним протянули руки к алтарю, немного нагнулись, чтобы положить ладони на гладкую прохладную поверхность. Кай'е Лэ провел пальцами по неровностям рисунка на боковой поверхности, словно пытаясь нащупать что-то, а в следующую секунду раздался тихий щелчок. Оборотни, чти руки лежали на алтаре, толкнули его в сторону. И верхняя плита, казавшаяся до этого неотделимой частью камня, с тихим шорохом отъехала в сторону. Оборотни не стали убирать
Внутри храма не горело никаких светильников, только бледно-золотые лучи луны, скользящие между каменных колонн. Здесь этой ночью собрались только высшие оборотни, чья вторая ипостась, никогда не покидающая их, позволяла им видеть в полной темноте. Но даже им ниша, открывшаяся под сдвинутой плитой, показалась огромной чашей, доверху наполненной клубящейся тьмой. И только Кай'е Лэ уверенно, казалось, твердо зная, что следует делать, опустил в нее руку. Тьма поглотила его кисть, водоворотом закрутилась вокруг рукава плотного шелкового плаща... Но это всего лишь он шарил по дну углубления, пытаясь нащупать что-то.
Кай'е Лэ выпрямился, держа в руке массивную и даже на вид очень древнюю книгу. Обложка - две деревянные доски, обтянутые тончайшей кожей и инкрустированные перламутром и самоцветами-кабошонами, уголки окованы серебром. Внутри страницы из самого лучшего пергамента. Кай'е Лэ бережно поднял книгу на вытянутых руках, словно самую великую драгоценность, чтобы все собравшиеся этой ночью в храме могли видеть ее. Несколько оборотней не сдержали восхищенного вздоха, шелестом эха подхваченного и самим храмом. Но никто не посмел так же, как Кай'е Лэ протянуть руки и прикоснуться к ней. Трое оборотней вернули на место верхнюю алтарную плиту, и Кай'е Лэ опустил на нее книгу так аккуратно, словно нес чашу, до краев полную драгоценным вином.
Книга легла в центр алтаря, закрыв собой вырезанный на нем рисунок. Лунный луч, проникший в храм между каменных колонн, скользнул по ее обложке, заставляя призрачно засиять кабошоны, вделанные в кожу, высвечивая рисунок - точную копию того, что был на алтаре.
Кай'е Лэ осторожно прикоснулся к книге и раскрыл ее. Тихо зашуршали медленно переворачиваемые страницы. В лунном свете призрачно светлел пергамент, чуть пожелтевший от времени, но прекрасно сохранившийся. Темной вязью по нему бежали строчки непонятных символов - букв древнего языка. Оборотни, собравшиеся вокруг алтаря, затаив дыхание, вглядывались в причудливую вязь. По тому, как блестели их глаза, было понятно, что многие из них не пожалели бы половины своей бесконечной жизни, лишь бы узнать все тайны, хранящиеся в книге, древней, как весь их род, а значит и как весь этот мир! Но по нерушимым законам стаи лишь Кай'е Лэ было разрешено прикасаться к ней, а он, не останавливаясь, одну за другой перелистывал страницы, пока уверенно не остановился на нужной.
Книга оказалась раскрытой практически на середине, и страница эта ничем особенным не выделялась среди других. Изящная буквица вверху - символ начала новой главы, а дальше текст - изящный темный узор на светлом пергаменте. Тонкие сильные пальцы Кай'е Лэ пробежались по странице, словно отыскивая нужное место, но читать он не стал. Убрал руки от книги и выпрямился, кончиками пальцев прикасаясь к гладкой поверхности алтаря. Вслед за ним, не дожидаясь указаний, до каменной плиты дотронулись и остальные оборотни, собравшиеся в храме. Кай'е Лэ поднял голову, не запрокинул ее к каменной плите, служившей потолком, а просто посмотрел поверх голов своих оборотней на то, что открывалось за стенами храма - на ночной темно-зеленый, полный жизни, трепещущий лес. Его волевое лицо с высокими, резко очерченными скулами казалось абсолютно спокойным и в то же время предельно сосредоточенным. Его серые, сейчас казавшиеся темными, глаза смотрели вперед на стены храма и на лес, но видели намного дальше - самую их суть.
Кай'е Лэ заговорил. Он не смотрел в книгу - он и так прекрасно знал то, что в ней написано. Он проводил этот ритуал каждый год в одну единственную летнюю ночь, много лет подряд. И ему не нужно было находить нужное место в книге. Раскрыв ее, он лишь выполнил установленную часть древнего ритуала - призвал в свидетели заключенную в ней вековую мудрость. И скользя пальцами по странице, он не искал нужное место, с которого следует начать читать, он лишь проверял точность собственных воспоминаний. Все верно. Оборотням вообще не свойственно забывать то, что следует помнить вечно. Высшим оборотням особенно. А более всех Кай'е Лэ.