Хозяин таёжного неба

Лукин Андрей Юрьевич

– Слушайте, а как он, Вечень этот недоделанный, в сотники-то выбился?
– с трудом отдышавшись, задал Стёпка давно мучавший его вопрос.
– Разве ж такие сотники бывают? Он же пацан ещё, почти такой же, как мы.

– Боярина Неможи он наследник, - пояснил Збугнята.
– Выкупил боярин место сотника за немалые деньги, ещё когда Вечень мамкину титьку сосал. У родовитых бояр завсегда так.

– Взаправду сотней командует?

– Да кто ж ему, дурню, сотню доверит? Кичится токмо да пыжится. По весне в корчму его занесло, да один был, без ближников, - Збугнята ухмыльнулся.
– Слова худого не сказал, к бате со всем почтением, ножкой

расшаркивался... А как весичи его в друзья определили - и вурдалаки ему не пара и от гоблинов нос воротит. Ну, да нам он и без того не шибко нужон. Не по чину нам с такими знакомство водить.

– Это точно, - согласился Стёпка.
– От такого надутого индюка лучше подальше держаться.

– А как услышал от бояр, что ты демон, до того испужался, что даже румяны у него на щеках побелели, - радовался Вякса.

– Так это румяна у него были?
– удивился Стёпка.
– Ну ни фига себе! А я думал, щёки только девушки красят.

– Энто у детей боярских блажь такая, из Веси привезённая, лицо малевать и волосья духовитой водой кропить...
– отмахнулся Збугнята.
– Ты, Стеслав, давеча к месту осадил его: недозрелыми, мол, сотниками приванивает. Его ажно перекосило.

– Теперь он, я думаю, точно приванивает, - сказал Стёпка.

– Почто?
– удивился простодушный Вякса.

– По то, что с перепугу он, верно, в штаны свои вышитые от души навалил.

Тут уж заржали все трое. Так, веселясь, и дошли до дома Швырги.

* * *

– Что ж так быстро из-за стола выскочил?
– удивился хозяин.
– Угощение не по нраву, али торопишься?

– Да что вы, дядь Швырга, всё очень вкусно. Спасибо большое. И хозяйке вашей спасибо. Но я вправду тороплюсь.

– Куды, ежели не тайна?

– Людоеда пойду смотреть, - признался Стёпка.
– Выпросил у магов разрешение взглянуть на него.

Збугнята с Вяксой ахнули и перестали дышать и жевать. Не знали ещё про Стёпкину задумку, потому и оторопели.

– Что за нужда тебе на злыдня глядеть?

Стёпка замялся, потом пояснил:

– Хочу посмотреть, кто он. Какой из себя. А вдруг это... мой Ванес.

Швырга весело улыбнулся:

– Быть того не могёт. Как этакая блажь тебе в голову стукнула?

– Да уж стукнула, - мрачно сказал Стёпка. Теперь, когда он произнёс это вслух, ему стало немного легче.
– Он ведь там, в Летописном замке за людоедский меч хватался. Ну и... И в людоеда превратился... Ненадолго. Мяса требовал, и глаза у него в темноте светились. А Смакла ещё сказал, что исполнилось, мол, древнее пророчество.

– Давно ли это было?

– Дней пять назад... Или шесть.

Швырга похмурился, подвигал густыми бровями.

– Нам про людоеда ещё три седьмицы тому хуторяне сказывали.

Стёпка кивнул:

– Да я знаю, но... Может ведь и так быть, что все думают на того людоеда, а окажется, что они разные... Ну, там тот, прежний, людей крадёт, а здесь - мой Ванес.

– Ладно. Коли надумал, иди. Вяксу вон со Збугнятой в провожатые возьми. А я с выборными назначен коней для ополчения выбирать. Вы после острога опять ко мне приходите, Тихоша, вроде, пироги затеяла с вязигой... Ну и поведаешь про злыдня. Только моё тебе слово: не он это, не он.

Швырга похлопал Стёпку по плечу и ушёл. И понятно было, что все демонские проблемы сразу из головы выбросил, потому как своих хватает. А Стёпке от этого сделалось немного не по себе. Потому что сначала

все о нём заботились, волновались, оберегали, а как только убедились, что беда благополучно миновала, тотчас занялись своими делами. И стал он вроде как никому больше не нужен. Никому, кроме пацанов. Ну, ещё и тётка Тихоша заботой не обделяет. Только от неё лучше поскорее уйти, потому что к ней, кажется, соседки со всей улицы в гости напрашиваются, страсть как желают на Миряниного освободителя хоть одним глазом посмотреть. Чего доброго, и в самом деле на клочки порвут.

– Неужто вправду к людоеду пойдёшь? А, Стеслав? И говорить с ним станешь? Страшно, поди?

Стёпка отмахнулся:

– Да ну! Он же в остроге сидит. Это в тайге жутко было, когда мы думали, что он нас выслеживает. А тут... Далеко этот острог?

– Не, тут недалече, - махнул рукой Збугнята в сторону окна.
– Ты зараз туда пойдёшь? Так мы тебе покажем. Острог, он в управе. Там и маги весские на постое стоят.

– Маги?
– насторожился Стёпка.
– Я же их у посадника видел, разве они не там остановились?

– То, верно, начальники ихние, а дружинные и младшие маги в управе стоят. Меня батя посылал, я им кольчужное сало носил. Токо меня за ограду не пустили, неча, говорят, рваному вурдалаку магам глаза мозолить, - Збугнята зло оскалил клыки.
– Одёжа им моя не по нраву, а сами ли давно в обносках ходили?

– С чего ты взял?

– Батя говорил, что в маги сирот набирают, которые без родителев. Из голодранцев всяких. В Веси их, бают, много.

– Значит, людоеда тоже маги стерегут?

– Знамо, маги. Нашим-то, проторским дружинникам они не шибко доверяют. Говорят, мол, лапотники таёжные, а не дружинники. А людоеда им кто изловил?

– А давайте я и вас к людоеду проведу, - предложил Стёпка.
– Тоже на злыдня посмотрите.

У обоих пацанов глаза тут же разгорелись не хуже людоедовых. Вот это да! Вот это дело! Разгорелись, но сразу же и погасли.

– Не пропустят нас маги, Стеслав. Моё тебе слово, - удручённо сказал Збугнята.
– Куды мы такие?
– он похлопал себя по рубахе, которая и впрямь не отличалась чистотой и была по низу вся изорвана. Да и штаны у пацанов были ещё те, и босые оба. А у Вяксы на рубахе расплывалось плохо застиранное кровавое пятно и дыра от ножа была наспех перехвачена грубыми нитками.

– А как же вы на Боярских холм такие ходили?

– Вот и сходили, - буркнул Збугнята.
– Сдуру попёрлися-то. Не подумамши.

– Да я вас проведу. Скажу, что вы со мной, и всё. Мне сам главный маг позволил на людоеда посмотреть и пайцзу серебряную дал. С ней меня куда хочешь пропустят.

Збугнята отвёл глаза в сторону, Вякса шмыгнул носом:

– Не, Стеслав. Не пропустят нас. Ты один иди. Мы тебя проводим, а ты после поведашь.

И тут Стёпка сообразил. И ему стало стыдно. Его друзьям было просто неловко идти к презирающим их магам в таком виде. Мало того, что упрашивать придётся, чтобы пропустили, так ещё и насмешек не оберёшься и взглядов косых и ухмылок. Хватило им уже Веченя расфуфыренного. А ведь не будешь же собачиться с каждым боярином, которому вздумается посмеяться над безродными оборванцами. Сам Стёпка, разумеется, не видел ничего унизительного в том, что пацаны пылят по дороге босиком, что ноги у них до колена в ссадинах и грязи, что одёжка на них вовсе не княжеская. Но подвергать друзей унижению тоже не хотелось. И вспомнилось вдруг ему, как в Летописном замке он помогал Смакле собираться в дорогу.