Хозяин тайги
Шрифт:
Он давно не был с женщинами, но и кончать в Гулю тоже не собирался.
Девушка еще не знала, что с весны по раннюю осень заниматься любовью с такими, как Гром, было опасно не только из-за силы и размеров берсерков, но и потому, что именно в этот период от них можно было забеременеть.
А этого Гром допустить не мог.
Ни сейчас. Ни позже.
Никогда!
Он кончил хоть и быстро, но бурно, сцепив зубы так, что клыки случайно задели нижнюю губу и проткнули ее, отчего тут же выступила капелька крови.
Гром облизнулся
– Всё в порядке?
– прошептала она сипло и тихо, и Гром обнял ее сзади, прижимая к своей большой груди, где колотилось его влюбленное сердце.
– Всё просто отлично. Ты поразила меня, девочка.
Гуля снова покраснела, и быстро поморгала, пытаясь понять, не сделала ли она чего-то такого, что могло не понравится мужчине.
Но восторг в его глазах говорил больше слов.
Теперь она принадлежит ему – и не было ничего прекраснее и волнительнее этой мысли.
Отныне будущее не страшило Гулю.
Оно казалось светлым и уверенным рядом с Громом, который сгреб ее ручищей и прижал к себе так, что сначала даже было тяжело дышать. Но в этих крепких по-настоящему мужских объятиях было так приятно и так правильно находиться.
Словно сама судьбе вела ее к нему.
Мелкими неторопливыми шажками.
И жестоко выбивая землю из-под ног.
Но сейчас Гуля чувствовала, что она должна была находиться здесь. В этой забытой деревне.
И рядом с этим мужчиной, который не был похож на ангела-хранителя, но стал им с первого момента своего появления.
Теперь же, засыпая блаженным расслабленным сном под его могучим горячим боком, Гуля мечтала о том, что больше они никогда не будут расставаться, и каждый день станет настоящей лесной сказкой, о которой она мечтала, еще когда была ребенком.
– Спи, девочка. Набирайся сил. Завтра они тебе понадобятся, - прошептал Гром, прикасаясь губами к обнаженному плечу девушки, на что она сонно улыбнулась и пробормотала:
– Почему?
– Потому что я захочу тебя снова. И в этот раз не смогу сдерживаться, как сейчас.
Щеки девушки заалели, а в груди разлилось теплой волной настоящее счастье. Огромное женское счастье осознания того, что кому-то ты необходима. И желанна.
– Спи, моя Гулька. Я буду рядом с тобой.
Эти слова еще долго звучали в ее душе, разливаясь в теле теплом и умиротворением, когда девушка засыпала с мягкой довольной улыбкой на губах.
Она уснула так крепко, что уже не чувствовала, как Гром гладил ее ладонью по плечу, и укрывал пледом, боясь, что она может замерзнуть, хотя рядом с ним сделать это было просто нереально - медвежья кровь грела и жгла всех, кто находился рядом.
Он поднялся спустя некоторое время, чтобы подкинуть еще дров в печку, не давая остыть дому, и впустил наглого любопытного кота, который стал громко мяукать и скрестись в дом, чтобы понять, что там такое происходит.
На Грома мохнатый наглец косился недовольно и с видом настоящего хозяина этого дома, но хотя бы не шипел и не кидался – благоразумно понимал своим кошачьим умом, что такой хищник, как Гром, ему не по силёнкам.
А Гром улыбнулся наглецу и без труда нашел под полом тазик с начищенной рыбой, чтобы дать вечно голодному коту любимой еды.
Он мог бы съест эту рыбу еще живой - для кота это не было бы проблемой. Но Гуля жалела всех и только что на филе не разделывала для своего пушистого любимца.
– Любишь свою хозяйку?
– тихо обратился Гром к коту, присаживаясь на пол обнаженный, и наблюдая за тем, как Дымок неторопливо прошагал до рыбы и стал кушать с видом побитого интеллигента, потому что знал, что больше торопиться некуда и еда всегда будет в достатке.
Своей гулящей кошачьей душой он любил девушку.
Даже в какой-то мере переживал за нее.
– Любишь. И правильно. Она тебя тоже любит.
Кстати, пёс из леса тоже был поблизости.
Морды своей не показывал, но был на чеку, готовый броситься и помочь человеку, который был для него так добр.
Среди людей у Гули друзей не было, не считая тех бабушек.
А вот среди живности они уже появились, но так даже было лучше.
Гром не мог долго без своей девочки, а потому скоро прилег рядом с ней, обнимая спящую со спины, и улыбнулся, когда Гуля во сне что-то пробормотала сладко и тут же прижалась к нему.
Она тянулась к нему даже во сне, сама того не понимая. И это радовало его медвежью душу, окутывая давно продрогшее окаменевшее сердце словно в теплое одеяло.
Мужчина тоже задремал, а потом незаметно уснул, не выпуская девушку из своих рук.
Придет утро, и они все повторят с самого начала.
А пока девушке нужно было дать немного времени на спасительный и восстановительный сон.
************** Гром проснулся не от звука.
В домике было по-прежнему тихо и по-своему наверное даже уютно – тихонько потрескивал огонь в печи. Кот мурчал себе под нос, сытый и довольный тем, что его человек рядом. За стенами легко и незаметно шелестел едва заметный ветер. И стоял аромат их долгожданной и такой желанной близости.
Но что-то неумолимо изменилось.
Медведь еще не понял до конца, но по позвоночнику прошел озноб, и в груди сдавило от чего-то вязкого и не хорошего.
Люди называют это предчувствием.
А Гром бы сказал, что его разбудили звериные инстинкты.
И не просто разбудили, а черт возьми дали такого смачного пинка и заорали внутри, что шкура и правда встала дыбом, даже если он был в облике человека.
В лесу творилось что-то плохое.
Гром приподнялся на локте, прогоняя остатки липкого глубокого сна, и тут же принюхался, прощупывая метр за метр леса в поисках того, отчего ему было так погано внутри.