Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего
Шрифт:
— Лиз! Ты объяснишь мне, что происходит? — Рейвен нагнал меня и схватил за руку. Его голос едва мог заглушить шум дождя. В руке предусмотрительный Рейвен держал керосиновый фонарь.
Я отметила, что он… медленнее меня.
Значит, Рейвен еще не до конца восстановился после схватки с демоном и того, что напитал своей силой меня.
Тьма! Вот ведь… вендиго! Зачем было меня спасать?!
— Церковь, Рейвен! — выкрикнула я. — Ты же знаешь, на каких местах их строят!
Он медленно кивнул.
— Там, где выше всего концентрация
— Да! Значит, нам надо в церковь, потому что Джейми пропал! — увидев непонимание на его лице, я поспешила объяснить: — Джейми — не разговаривает! Я не почувствовала в нем магии, но ты же знаешь, что Тьму так просто не обнаружишь! Я вспомнила! Такой случай уже был, помнишь, ты заставил…
Пока я говорила, Рейвен молчал, но в этот момент вдруг сжал мою руку сильнее.
— Церковь справа, — бросил он. — Быстрее. Мы еще можем успеть.
От облегчения, что он меня понял и можно больше не тратить время на объяснения, против воли на моем лице появилась улыбка, но тут же исчезла, потому что от беспокойства за Джейми закололо в груди.
Как же я раньше не догадалась? Первые признаки надвигающейся беды бургомистр заметил в мае, во время собственной свадьбы. Призрак напугал Клариссу, невесту, а теперь жену бургомистра: поджег ее платье.
Белесый силуэт, холод, непонятно откуда взявшийся ветер, который списали на сквозняк, — все это указывало на то, что призрак был достаточно сильным уже тогда.
Если допустить, разумеется, что это был призрак.
Мы допустим, потому что остальные факты сходятся один к одному.
Джейми, по словам его няни, тяжело переносил смерть матери: мальчик замкнулся в себе, потерял интерес ко всему миру.
Но.
Кларисса при мне назвала Джейми невыносимым, значит, какой-то интерес к внешнему миру он все-таки проявлял. Правда, весьма избирательный. Он, судя по всему, не упускал возможности напакостить Клариссе, а еще — неожиданно обратил внимание на меня.
Сбросил с лестницы вазу, а затем — сунул в руку обрывок книжной страницы, на которой были напечатаны бабочки. Сначала я сомневалась в том, что это такое, но сейчас окончательно уверилась в том, что это — кусочек страницы того самого апокрифа.
Где рассказана неприглядная сторона деяний Всевышнего и, пускай и иносказательно, описан ритуал, который нужно провести, чтобы вернуть умершего человека из Тьмы.
Воскресить.
Звук наших с Рейвеном стремительных шагов тонул в шуме ливня, спустя несколько минут из темноты проступила громада церкви. Стены из красного камня, которые сейчас, в темноте, были черными, высокие шпили, которые терялись где-то высоко в небе.
— Элизабет… — Рейвен снова потянул меня за руку. Голос его звучал торопливо, словам мешало сбившееся от бега дыхание. — Я сделаю все, чтобы Джейми не пострадал. Оставайся тут. Я должен пойти туда один.
Я обернулась. Вспышка молнии, раскат грома.
Тьма!
Сейчас он наверняка даже слабее меня. Рейвен держал себя в руках, как и всегда, но я успела заметить, что бежать ему было нелегко.
Он хочет войти туда один.
Туда — это в церковь. Вся эта история с тем, что Всевышний будет охранять мир от зла — это, конечно, красиво. Но факт оставался фактом.
Церковь, любая, строилась там, где в городе выше всего была концентрация природной Тьмы, — как правило, для того, чтобы найти это место, в город выписывали некроманта. Обычно на такие задания отправляли практикантов.
Как бы то ни было, именно в церкви должен быть проведен обряд воскрешения.
Для которого — нужна жертва. Мисс Браун осталась жива, а Джейми…
Джейми сбежал из дома, и не просто так.
Для дипломного проекта по теме «Работа с Темной стороной при лечении магических болезней» Рейвен заставил меня изучить один старый случай. Там речь шла о мальчике, таком же, как Джейми, который после большого горя — пожар уничтожил его деревню — попал в руки к бродячему торговцу диковинками. Мальчик не говорил, не плакал и был миловидным, как куколка. Торговец решил прибавить его к своим диковинкам и продать на ярмарке.
Покупателем стал баронет, фамилия которого начисто выветрилась у меня из памяти. Не хотелось думать о том, для чего ему понадобился ребенок, но он, вероятно, горько пожалел о покупке.
Потому что мальчик оказался сильным некромантом, дар которого «закуклился» после пожара где, наверное, погибли его родители и соседи. Необученный маленький некромант, сила которого сначала долго зрела внутри, не имея выхода, а потом вырвалась наружу, — ничего хорошего из этой истории получиться не могло. НекроС (в то время, больше пятисот лет назад, она назвалась Некромантской Экспедицией Короны) пришлось упокаивать несколько десятков восставших обитателей фамильного кладбища баронета: кто-то поднялся умертвием, кто-то — призраком, а кто-то — зомби. Сам баронет умер, а мальчик — сбежал. Его потом так и не нашли, а о случившемся рассказали чудом уцелевшие служанки и — тот самый торговец диковинками, который клялся, что «малец был совершенно обычный, пустышка, ни искорки!»
Тот случай был единственным, сведения о котором сохранились. Если бы не природная въедливость Рейвена, вряд ли мне пришло бы в голову изучать записи о нем. Вряд ли вообще кто-то, кроме Рейвена, знал об этом!
Всего за два дня он, пускай и неохотно, рассказал мне о Тьме больше, чем дядюшка. И не потому, что дядюшка что-то от меня утаивал.
А потому что Рейвен был лучшим. И это не просто красивые слова. В его деле ему в самом деле не было равных. Природный дар, помноженный на природную же въедливость и острый ум — сделали Рейвена тем, кто он есть. Хозяином Тьмы.