Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего
Шрифт:
Крайне редкий тип силы, противоположный дару некромантии. Фактически — магия жизни. Такие маги, как правило, умели вырастить дерево из воткнутой в землю палки, скрепить магией договор (именно из-за того, каким редким был такой тип силы, магические контракты стоили целое состояние), обладали зачатками ментальной магии. Лечить они тоже умели. По сути, этот тип магии был самым универсальным.
Я отшатнулась.
— Это…
— Похоже, больше я не некромант. Это тоже было платой, — выражение лица Рейвена было нечитаемым. Спустя несколько
Он хмыкнул, процитировав самую известную строчку из писания, которая всегда казалась мне чересчур высокопарой и не имеющей отношения к реальности. Помолчав, Рейвен продолжил:
— Не знаю, что произошло у Яхвира и Энн на самом деле, был он целителем или нет, занимался всеми теми темными вещами, что описаны в апокрифе, чтобы на самом деле оживить свою возлюбленную, или нет, однако… — Рейвен поднял на меня взгляд. — Элизабет Фортескью. Не то чтобы я прислушаюсь к твоему отказу, но спросить обязан, ведь я джентльмен. Ты выйдешь за меня замуж?
Я почувствовала, что по щекам у меня бегут слезы, и поспешно смахнула их рукой.
В голове настойчиво билась одна-единственная мысль.
А вдруг сейчас все будет хорошо?
Вдруг — это правда чудо, и можно просто… жить счастливо? Как мы всегда мечтали?
Мы ведь… я умудрилась не потерять память о своей жизни, превратившись в умертвие, потому что хотела защитить Рейвена. Он — заключил сделку с самой Тьмой, чтобы я спаслась. Может… мы в самом деле заслужили немного покоя? Посмотрев за плечо Рейвена в окно, я увидела пушистые хлопья снега, которые сплошной стеной летели вниз. Праздник Воскрешения. А скоро — уже весна.
— А ты женишься на мне? — недоверчиво спросила я. — После всего, что было?
Рейвен ухмыльнулся. Потянулся к моей руке и надел на безымянный палец рубиновое кольцо. Кольцо Тенербенов.
— А ты всерьез думаешь, что что-то способно меня остановить? — подняв брови, спросил он.
Преподобный Саймон все-таки обвенчал нас, в тот же вечер.
Не то чтобы у него был выбор.
Эпилог
Столичная церковь Святого Максимуса утопала в солнечном весеннем свете. Гости были разряжены в пух и прах, по рядам неслись шепотки.
«Да-да, та самая Фортескью!»
«Которая его бросила?! Быть не может! Я слышала, она умерла!»
«Не умерла, а пошла на панель, я сама видела!»
«Да нет же, на самом деле — это другая Фортескью! Вы посмотрите, ей на вид лет девятнадцать, а та — должна была давно уже состариться».
«Это потому, что он каждый вечер мажет лягушачью слизь на лицо! Я точно знаю!»
Рейвен сдержал обещание, и наша вторая свадьба была просто неприлично роскошной, приглашена была вся столица, в церкви яблоку негде было упасть.
«Может, не стоит? —
«Не имеет, — соглашался Рейвен. — Но разве ты лишишь меня удовольствия увидеть, как кумушки, которые перемывают тебе кости вот уже больше пятнадцати лет, позеленеют от злости?»
Что ж, лишать будущего мужа радости я была не готова.
Тем более под сердцем у меня уже рос малыш. Я была беременна!
Узнав об этом, я все никак не могла перестать плакать, не могла даже поверить, пока это не подтвердили трое целителей и не сказали, что все идет хорошо, ребенок родится осенью, уже через шесть месяцев.
Я стану мамой. Я в самом деле стану мамой!
— Готова, Элизабет? — спросил дядюшка.
Я встряхнулась. Мы сидели комнате невесты вдвоем, дядюшка наотрез отказался оставлять меня здесь, с трудом удалось уговорить Рейвена ждать у алтаря, как полагается.
«Тебе не обязательно куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», — сжав губы, цедил Рейвен.
«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».
Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.
А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.
Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.
Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»
«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» — поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.
К слову, они подружились с Алисией — так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.
И уже раздумывали над тем, как будут выдавать замуж внучек, старшая из которых в следующем сезоне выйдет в свет. Дядюшка не то чтобы был этому рад, но покорно подпитывал силой Тьмы говорливый артефакт.
Я перевела взгляд на дядюшку и улыбнулась. Накинула на лицо фату, поправила рукава шелкового приталенного платья.
— Готова.
— Тогда пойдем.
Дядюшка подал мне руку, и мы подошли к двери, ведущей в зал церкви.
Мое сердце колотилось от волнения и радости, я никак не могла перестать улыбаться.