Хозяин видений

Ангел Ксюша

— Извини — так просто! У тебя, наверное, все просто. Со мной-то ладно — меня можно не любить. Кто я такая?! Но ему могла бы сказать. Он сто раз тебя похоронил, а ты вернулась. С сыном. Бросила это ему в лицо. Сходу, с порога. А тогда не сказала, хотя могла. Обидки хранила. А ведь он всегда… всегда тебя спасал. Подставлялся. Жизнь свою положил. Но что тебе до его жизни, верно? И до моей. Ты решила скрыть. Будто бы я прогнала, будто мы все…

— Даша!

Но она не стала слушать. Развернулась и побежала. Совершенно не по-королевски,

закрывая рот ладонью, наверное, чтобы не закричать от обиды.

Мне было плохо. Я поступило подло, вот скверна и просочилась в душу. И об этом поступке я жалела. Даже весна не могла осветлись его, выгнать из сознания.

Но правителям нельзя грустить и съедать себя сожалениями. У правителей много дел.

Роберт открыл для меня дверцу черного глянцевого автомобиля, и я последний раз оглянулась на дом. Облитый светом, он торжественно сверкал вымытыми окнами. А на серой шиферной крыше ворковали голуби.

Всю дорогу до Липецка жрец давал мне указания, как вести себя с охотниками.

— Говори по существу, держись с достоинством. Мне войти не позволят — это прерогатива вождей. Тебя будут спрашивать о том, почему ты не посвящена в племя. Не отвечай. Их не касаются личные дела скади. Вот финансовые отчеты. — Он сунул мне бумаги. Толстая пачка. Таблицы. Графики. Цифры. И я ничего в этом не понимала. — Будут вопросы, скажи, что ты еще не освоилась и в следующий раз придешь с консультантом. Не бойся, в отчетах все правильно, не прикопаются.

— Это так сложно, — простонала я.

— Только в первый раз, — ободрительно улыбнулся Роб. — Ты справишься. И помни, я за дверью.

Я кивнула.

— Смотрителя скади зовут Ганс. Он не русский, говорит мало, почти не вмешивается в наши дела и редко бывает в доме. Он молод и боится, используй это.

— Меня он вряд ли испугается, — пробормотала я.

— Ты не представляешь, какими людей рисуют слухи, — возразил Роб. — Тебя долго не было, но слава о тебе только росла.

— Слава? — Повернулась к нему, чтобы отследить признаки насмешки. Не шутит. Серьезен.

— Здесь тебя знают, как сильного воина, Полина. Ты проявила себя на прошлой войне, охотники такого не забывают. Да и с Эриком ты была долго, а его, говорят, сам Альрик побаивался… Поэтому они сразу постараются запугать. Не ведись, держись с достоинством. Ты — мать наследника и на своем месте, ежемесячные взносы скади платят исправно. Остальное не должно их волновать.

Я смотрела на дорогу. На деревья по обе стороны — еще голые, но уже набухшие почками. На небо, просвечивающееся сквозь паутину ветвей. Сжимала чертовы бумаги и ехала в то место, которое ненавидела. Там пытали любимых мне людей, а охотники смотрели и улыбались. Им было приятно пытать зверушек. Но я-то знала, что сильнейшие из них рассыпаются пеплом, когда мой кен касается их.

Все относительно. И сила, и власть. И подчинение.

Я не чувствовала себя покоренной, но должна была такую

изображать.

Красивое современное здание, массивные двери, украшенными знаками убийц, охрана. Молодые совсем — одного удара хватит, чтобы отправить их на тот свет. Несмотря на новый порядок, ясновидцы все еще проходят испытания и становятся охотниками. Система несовершенна. И лжива.

Машины у входа блестели. Рядом с незнакомыми мне иномарками — желтый «Опель» Филиппа, старый, но чистенький, и черный джип Мирослава. Серебристого монстра Влада видно не было, наверное, не приехал еще.

Мы припарковались слева от входа, и Роб помог мне выбраться. Солнце слепило, и я прищурилась, собираясь с духом. Войти, продержаться, выйти. Все просто, Полина.

Все оказалось непросто…

Высокие стены подавляли, черные провалы окон пугающе скалились. Входить не хотелось, и я замерла на пороге, пытаясь отдышаться. Сильная… Все так говорят обо мне.

Еще бы самой поверить.

— Идем, — мягко подтолкнул меня Роберт.

Идем. Отсюда не убежать. Мне теперь вообще убежать не грозит. Сижу на цепи, пусть и золотой. И делаю вид, что что-то значу.

Коридоры, лестницы, хмурые охотники. Их всегда здесь было так много? Роберт спокоен, а я… Сердце колотится и ладони потеют. Иду и прижимаю к себе злосчастные листы.

— Полина? — Голос позади заставил обернуться. Облегчение бальзамом растеклось по плечам, а потом спустилось ниже — в грудь. Потушило пожар, и сердце успокоилось немного.

— Андрей!

— Что ты здесь делаешь? — Охотник оказался рядом в секунду. Глаза чайного цвета встревожены. Осматривает меня, недоверчиво косится на Роба. — Ты что-то натворила?

— Боюсь, что да, — призналась я. И тут же, пока он не успел взволноваться еще сильнее, добавила: — Родила сына от Эрика. Теперь вот… здесь.

— Представляешь скади? — Он даже назад подался от такого известия.

Я кивнула.

— Умею я вляпаться?

— Умеешь, — безрадостно кивнул он. Покачал головой. Жест привычный. Не меняется… Только я меняюсь — постоянно. Замереть бы в одном из счастливых мгновений, так нет же!

— Нам пора, — мягко напомнил Роб.

Мы пошли дальше, а Андрей остался. Он, наверное, тоже будет присутствовать, когда Влад приедет. А еще там Мирослав. Справлюсь.

И лишь дойдя до тех самых дверей, поняла: не смогу. Сорвусь. Резко расхотелось входить, но Роберт распахнул тяжелые створки, и мир охотников обрушился на меня снова.

Зал был практически пуст. Четверо охотников, незнакомых мне, один из которых восседал на «троне» Альрика. Филипп и Мирослав. Диалог, что они вели, резко оборвался, и все, не сговариваясь, уставились на меня. Сзади захлопнулись двери, отрезая мне путь к выходу.

Я сглотнула и выдавила:

— Здрасьте.

Филипп побледнел, а Мирослав прищурился. И оба молчали. Впрочем, не стоит тут выяснять отношения.