Хозяин видений
Шрифт:
Сказала это и вышла.
В комнате Глеба было уже значительно больше людей. Появился Кирилл, осматривающий моего друга. Он восхищенно качал головой и почему-то охал. Лара стояла рядом с облегченно вздыхающей Дашей. Альфред безликим пятном замер у шторы.
Эрик появился из двери в ванную, взглянул сначала на меня, а затем на вошедшего следом Влада и хмуро спросил:
— Ты за бинтами в аптеку ходила?
Я не поняла, из-за чего он хмурится, но выяснять не очень хотелось. Гораздо сильнее интересовало другое.
Я присела на кровать, прямо у изголовья.
— Привет, — прошептал Глеб и попытался улыбнуться потрескавшимися губами. Облизнул их. — Ты здесь…
— Здесь. Тихо. Береги силы.
— Герда…
— Знаю, — перебила я. — Все хорошо.
— Там был колдун… Те трое — слабаки. Я бы их не подпустил, чтобы она… Главное, не дать ей дотронуться. Приказать она не может — слаба. Но он сильный. Мелкий совсем — лет тринадцать, но сильный.
— Ничего, — сказала я больше себе, чем ему. Взяла окровавленную ладонь, обильно полила спонж перекисью и принялась промывать. Рыдания буквально рвались из груди волнами, но я из последних сил пыталась их сдержать. Я сильная. Не буду плакать. Он жив. Жив… — Мы со всем справимся.
Глеб отвернулся и посмотрел куда-то в сторону. Взгляд стал хищным, отчаянным. Я проследила за ним и поняла, что смотрит он на Эрика.
— Спаси ее. Кровью скади заклинаю!
Катя резко отпрянула от окна, зашелестела юбкой и, хлопнув дверью, вышла.
Эрик покачал головой, приблизился и встал рядом со мной. Вновь запахло карамелью, и вспомнилась синяя спальня. Как темные водные глубины. Наполненная тайнами и силой — дикой, неконтролируемой.
— Не тревожь кровь предков, — произнес он сипло. — Драугр больше не навредит никому из атли. — Пронзительно посмотрел мне в глаза и добавил: — Даже бывших.
Глеб едва заметно кивнул, расслабился и закрыл глаза.
— Спать хочу.
Я закончила перевязку, и он положил здоровую руку мне на предплечье.
— Иди. Тебе нельзя тут быть. Иди, все уже хорошо…
И, казалось, задремал.
Я поднялась. Руки дрожали. Накатила безумная, почти неконтролируемая усталость. Если бы могла, уснула бы прямо здесь, рядом с ним. Глеб прав, мне нельзя. Хорошо, если Мишель не узнает.
Впрочем, откуда? Разве что сам сейчас нагрянет с визитом. Но это маловероятно — слишком рано, только-только окрасился золотом горизонт. Тучи, как по волшебству, рассеялись, и выглянуло солнце. Ослепительное, яркое. И я, кажется, уже поверила, что это Эрик-кудесник зажег его. Для меня так точно.
Сам волшебник сиять не торопился — все так же хмурился, смотрел подозрительно и внезапно спросил:
— Почему тебе нельзя здесь быть? Ты же не отреклась.
Я вздохнула и покосилась на Влада. Слишком опасная тема для меленькой комнаты с таким количеством людей. Лара увлеченно рассматривала маникюр, Даша почему-то побледнела, а вождь атли остался невозмутимым.
— Долгая история, — мрачно ответила я. — Может, как-нибудь и расскажу. Потом. Когда высплюсь.
— Сварю-ка я карое, — смущенно пробормотал Кирилл и вышел.
Солнечный свет беззастенчиво проник через занавески и
Надоели эти взгляды — въедливые, обвиняющие, словно я совершила преступление века. Они буравили кожу, жгли, заставляя сознание воспаляться и ныть. От этого спать захотелось еще больше.
Что дальше делать, я не знала. Вернуться домой? Квартира на Достоевского пропахла страхом и опасностью. Викина доверия не внушала. Вообще присутствие Герды в городе, пусть где-то за спиной, следующей за мной невидимой серой тенью ужаса, вытесняло остальные, не менее мрачные мысли. Мигало красным, предупреждая…
Я тряхнула головой и молча вышла.
На кухне Кирилл готовил карое. Улыбнулся мне, поставил чашку и налил горячую, мутную жидкость.
— На-ка, выпей. Выглядишь неважно.
— Спасибо.
Я пила жадно, морщась и снова глотая обжигающий напиток. Чем быстрее восстановлюсь, тем лучше. Теперь уже не стоит держать себя в состоянии истощения, Герда все равно при любом удачном случае прибьет меня. Она или ее адепт — тот самый, неизвестный мальчик с даром.
И что заставляет подростков дружить с плохими тетеньками? Неужели повелся на обещания о величии?
Впрочем, неважно. За Глеба я уже заочно ненавидела его.
— Как ты? — участливо спросил лекарь атли, присаживаясь рядом. — Одна…
Я пожала плечами.
— Не успела привыкнуть. Видишь, снова здесь. — Я сделала еще глоток и подняла на него глаза. — Этот Эрик… ему вообще можно верить? Что он за человек?
— Я не видел его много лет, Полина. А ты сама знаешь, как человек может измениться даже за несколько месяцев. Ты вот сильно изменилась. Но тогда, когда скади жили здесь, Эрик всегда вел себя достойно.
Я кивнула.
— Мне нужно идти. Нельзя здесь быть, вдруг Мишель или его прихвостни приедут проверять. А ты лечи Глеба. Проследи, чтобы он карое пил. Я его знаю — тот еще герой! И вообще… присмотри за ним, ладно?
Кирилл кивнул.
— Ты ведь вернешься? Когда-нибудь?
Я поставила на стол чашку. На дне мутным осадком плескалась горечь — смесь трав и моих эмоций. Отвечать не стала, вздохнула и быстро вышла из кухни. Нужно было уйти отсюда, выйти хотя бы на крыльцо, вдохнуть жгучего воздуха, остудить разгорающийся в груди пожар. Спастись от тоски, возвращающейся неизменно, когда переступаешь порог этого дома. Отучить себя от атли.
Зима окатила морозом, пронзительным, солнечным, скрипящим. Хотелось курить и лежать. Рухнуть в снег и смотреть на небо — безоблачное, лазурно-голубое, с расплескавшимся на нем солнцем. Вместо этого я присела на крыльцо — прямо на ступеньки — и положила голову на колени.
Куда теперь? Неизвестность сцепила грудь кольцом, давила, мешала дышать.
Сзади хлопнула входная дверь. Перед глазами возник Эрик, насмешливый и высокий.
— Ничего не отморозишь? — спросил весело. — Стремно тебя оставлять больше, чем на пару минут — влипнешь в историю. Ну, или прилипнешь к ступеньке.