Хозяин
Шрифт:
Президента искали всю ночь. На территории Кремля его не было, и при этом никто не видел, чтобы он выходил. Мистика.
Только утром, когда Ковалевская в квартире не обнаружилась, заподозрили, что с этой любовной связью не так все просто…
— …Одной встречи оказалось достаточно, чтобы Хозяин понял — лучшей любовницы быть не может в принципе, — говорил Ковалев. — Я — Его идеал. Только я, один я знаю, что Ему нужно, что Он любит, от чего получает кайф. По максимуму. В сущности, внутренний мир Его очень прост.
— Дерьмо ты, а не идеал. Говоришь, обожаешь Хозяина, а сам печешься о врагах нашей Родины.
— Я?!
— А скажи мне, милая Сонечка, кто ревностно отстаивал права террористов на террор? Права нуворишей на хищения в государственных масштабах?
Собеседник оскорбляется.
— Патетика и тупость! Во-первых, те самые нувориши дают работу миллионам трудящихся, во-вторых, какая связь между Хозяином и Родиной?
— Про миллионы трудящихся — втюхивай своим германским херам, которым ты продался! Германским, американским, английским — всем, какие тебе сосать не противно…
— Подожди, подожди. Что значит… «херы»?
— То и значит, кретин. Думаешь, в других странах все элегантно, красиво и демократично? Вот тебе! Так же, как у нас. Хозяева — они и в европах Хозяева.
— Шутишь?
— Видишь ли, Ковалев… Я точно знаю, что верховная власть на Руси — это тот стержень, на котором висит всё. Пусть даже этот стержень — твой Хозяин. И Его враги — именно враги Родины, как бы тебя ни коробило от таких слов.
— Вы там что, шьете мне предательство? Шпионаж и вредительство? Бред. Анекдот какой-то…
— Все, хватит болтать, — решаю я. — Веди, показывай, где ты держишь босса.
Женщина горделиво приосанивается.
— Так ведь далеко ходить не надо…
Курточка у нее расстегнута, осталось приспустить спортивные штаны, что она и делает. Под штанами тоже нет белья… Я смотрю. Мгновенно тупею. Никогда такого не видел…
Ее голос звенит от восторга:
— Хозяин вернулся ко мне!
— Как? — вымучиваю я.
Проблемы верховной власти, политика, вся эта хрень — вдруг забыты.
— Набросился… Голодный был, просто зверь!.. Я говорю, ничего у нас с Вами, господин Президент, не получится, если не обеспечите мне выход из Кремля. Он уже кнопочками щелкает, команды раздает… А дальше — вот, унесла Его в себе. Хозяин теперь всегда будет со мной… во мне…
Да уж. Поистине — «во мне». Лучше бы я не видел этого, не портил себе пищеварение.
— Так что если б ты меня убил, ты убил бы и Президента, — подытоживает Ковалев.
— Почему ты не застрелился, скотина, вместо того, чтобы плести этакие комбинации?
— В каком смысле? — пугается он.
— В прямом! Ну, лишился ты своего Хозяина. Так что, мозгов не хватило стать ему полезным на ином поприще, в удовлетворении иной страсти? Они хотят власти! Они возбуждаются от близости власти! Так помоги им! Что произойдет, если мы все, лишившиеся своих Хозяев, вздумаем превратиться в баб?
— Я вас не понимаю…
…Хотя,
Страна лишится не только Президента. Все структуры власти будут обескровлены. Правительство, Дума, Государственный Совет. А также Верховный суд, силовые ведомства… Это хаос. Катастрофа.
Держава рухнет, оставшись без руководства. Без ВСЕГО руководства, вы это понимаете?
Кстати, весь крупный бизнес — он ведь тоже пострадает… ведь там такие же Хозяева — все эти воры-миллиардеры, которые порой до смешного копируют признаки державной власти: имеют свои спецслужбы, свой суд, свои карательные органы… у этих неизбежно все рассыплется. Слабое утешение…
Читали мы, конечно, вашего Гоголя. Помним. От человека убегает его собственный нос, который затем превращается в высокопоставленного чиновника. Только это ведь не фантастика. Николай Васильевич знал, о чем пишет, знал страшную правду. На его беду — 19-й век был на дворе, пуританские нравы, цензура. Не мог же он открытым текстом, без обиняков назвать тот человеческий орган, которому тесно в штанах и который искренне мнит себя хозяином, — тот, из которого получается идеальный чиновник. И — главное! — не мог же Николай Васильевич пустить стрелу не в какого-то там абстрактного титулярного советника, а, скажем, в начальника III Отделения… открыть читателю настоящие имена… или, тем паче, намекнуть, что Зимний Дворец буквально нашпигован теми, кто на самом-то деле… Исключено! Вот и пришлось великому писателю, не задевая верхов, свести дело к безобидной басне.
«Нос», хм… Жалкая подмена!
С тех времен ничего на Руси не изменилось.
Не только на Руси, конечно. Оставим в покое Русь, многострадальную и многотерпимую. Маленькие краснорожие «хозяева» всё делят и делят Землю — от века и до наших дней. Правят слепцами и скопцами. Хозяева, вовремя выпрыгнувшие из ширинок, забывшие свое натуральное место…
Нам остается только наполнять Их собственной кровью.
И хватит ныть! Пора ставить точку в рассказе.
— …Значит, Кротов, Фельцман, Жикаренцев… — перечисляет Ковалевская. — Они — тоже? Как же я раньше не замечала, глядючи на них…
— А что, кроме тебя разве кто-нибудь замечал, что такое — наш Президент? Я тебе повторяю: так уж устроен мир, и не нам его менять. Да, первое время, когда перестаешь быть мужиком, — тяжело. Но когда опять становишься для Хозяина единственным и незаменимым — появляется смысл жить дальше.
— Почему тебе приказали меня убить? — спрашивает она дрожащим голосом.
— Чтоб другим неповадно было возвращать себе хозяев! Мы не позволим всяким уродам разваливать страну. Страна без руководства — это, знаете ли, руины.