Хозяин
Шрифт:
Они плыли, и берег все приближался. Временами, словно бы для того, чтобы проверить силы, Лука увеличивал скорость, вода стремительно обтекала тело, ласково щекоча кожу. Приближаясь к поверхности, он выпрыгивал и несколько метров пролетал по инерции, наблюдая сияющие изломы волн. Погода, настроение, самочувствие — все было прекрасно, кажется, уже ничто не угрожало и не могло угрожать, впереди, несмотря на некоторые неясности, ожидало только хорошее.
«А кто его знает, может, так и в самом деле лучше», — снова задумчиво проговорил Лок. И снова ему никто не ответил, потому что остальные чувствовали то же самое.
Когда подплыли к коричневым скалам, Лука раздумывал
Они были тяжелы, но шесть мощных лап, по три с каждого бока, помогли достаточно быстро влезть на тридцатиметровую высоту. Отсюда начиналось ровное плато, немного спускающееся от моря дальше вниз. Лука поворачивал голову, рассматривая все вокруг. Видна была целая страна долин, моря и гор вдали — сияющая солнцем и синевой воздуха. Внезапно Лука вспомнил, как совсем недавно в человеческом облике ему невыносима была здешняя жара, ужасен холод и сила тяжести, которой он сейчас просто не замечал. Ветерок ласково обдувал, солнце приятно пригревало, а когда легкое облако принесло тень, ни о каком холоде и речи уже не могло быть.
Огромная лесистая низменность, все повышаясь своими волнами, холмами и впадинами, шла от моря к далеким предгорьям на горизонте. Слева за сплошным нагромождением прибрежных скал тянулись в небо и расплывались несколько дымных струй — в той стороне располагался поселок поселенцев.
Повернулся к морю. Далеко на границе воды и воздуха — высоко поднимающая к светло-туманному небу белесая туманность горизонта. Горбатый мыс где-то за поселком аборигенов тонет в морском блеске, зыбко окружающем его. Лука долго смотрит туда. Поднимающийся ветер волнует жесткую и длинную шерсть на его боках, неведомо как выросшую, и все равно хорошо, свежо и в то же время знойно-холодно — никогда, никогда он не чувствовал себя так прекрасно, никогда с такой тревожной надеждой не ждал будущего… Да, все непостижимо. Неужели это солнце, что так ослепительно блещет сейчас и погружает вон тот солнечно-мглистый мыс в равнодушно-счастливые сны о всех разнообразнейших тварях, виденных им, неужели это то же самое солнце, что светило ему и его друзьям сразу по прибытии сюда?
«Я хочу отделиться, — неожиданно сказала Лайма. — Я хочу снова быть сама собой».
Глава 67
Непонятно почему, но, казалось бы, простой процесс разделения плоти, в котором они косвенно уже не раз принимали участие, сначала не получался. Они изо всех сил пытались тянуть каждый в свою сторону, но все было тщетно. По-видимому, сознание не играло главенствующей роли в этом акте, здесь были задействованы более глубинные рефлексы и коды, ими еще не познанные. Так или иначе, но они разве что не пыхтели, пытаясь разорвать свое новое тело: топтались, елозили и вертелись на одном месте. Когда устали, бросили тщетные попытки и, расслабившись, улеглись на камнях.
В этот момент, когда они перестали мешать своему организму, но в нем еще пылала их нереализованная решимость, произошло отделение. Не совсем то, что они ожидали, но это уже было началом.
Вначале они почувствовали зуд и жжение в боку. Затем по всему телу прошли волны, словно бы собирающие в выбранную точку все лишнее, не имеющее к ним непосредственного отношения. И как прошлые разы с Линой, Матиасом и скорпионом, опухоль, вспухшая в боку, стала терять принятую их шестиногим дельфином бурую окраску, стала бледнеть, вобрала в себя чуть ли не треть их массы и наконец просветлела до прозрачности. Сквозь слегка пульсирующую оболочку стали видны десятка два различной величины шаров и шариков, по всей видимости, мозгов мелких существ, поглощенных ими.
Еще через несколько
И тут же началось деление между ними.
К вечеру, покинув спешно найденные каждым укрытия, они собрались вместе. В отличие от Луки и Лаймы, попытавшихся восстановить свои прежние облики, Лок пошел дальше и отрастил себе большие крылья, едва складывающиеся за спиной. Из-за них он оказался меньше и ростом, и объемом, чем товарищи. Но это уже не могло смутить: сознание того, что в этом мире ты сам себе хозяин, что можешь по своему желанию не только увеличивать свой рост, массу, силу, но и облик, придавало уверенность, будущее рисовалось в радужных тонах, хотя где-то внутри все еще таилось сомнение: а ну как все существование теперь будет таким вот неопределенным и зыбким?
— Не думаю, — откликался Лок на собственные сомнения. — Это просто потому, что мы еще здесь новички и не знаем, как управлять собой.
— Я тоже так думаю, — подтвердил Лука, — если бы не существовало механизма стабилизации формы, бессознательной стабилизации, то никто узнавать друг друга не смог бы. Если бы ее не было, этой стабильности облика, как бы вожди лесных и каменщиков могли узнавать друг друга при встрече? Как бы они все друг друга узнавали? Да это было бы крайне неудобно.
— Будем надеяться, — подытожил Лок. — Если только не откроются еще какие-нибудь наши способности, меня уже здесь мало чем удивить можно.
Они сидели напротив друг друга и мирно беседовали. Если не считать крыльев Лока, возвращение прежнего облика им удалось почти без труда. Сначала что-то не получалось у Лаймы, видимо, она слишком упорно стремилась вмешаться в процесс, который продвигался и без ее участия. Генетической информации, записанной в клетках их мозга, было достаточно без ее личного вмешательства. Так или иначе, но стоило ей отчаяться в доведении до совершенства собственных рук, ног, всего тела (там, где она могла видеть), как тут же все пришло в гармонию, и на взгляд мужчин она уже ничем не отличалась от прежней Лаймы. А вот рост Лока, ставшего даже ниже Лаймы (все за счет крыльев), вначале забавлял. Но только вначале: все уже начали привыкать к условности внешнего вида и понимали, что стать гигантом здесь не составит труда.
А горб у Луки больше не появился. Лайма мельком взглянула на него, потом всмотрелась более внимательно.
— Что с тобой? — спросила она. — Как тебе это удалось?
— Да ты у нас стал красавчиком. Вроде ты, а вроде и не ты. Да, — удивленно вздохнул Лок, — раньше ты был пострашнее.
Было решено, что Лок один полетит на разведку. Его решение лететь немного удивило, и как его ни отговаривали, он настоял на своем. Ну что же, раз ему так хотелось, пусть. И Лука, и тем более Лайма не горели желанием испытать себя еще и в полете.
Вначале Локу никак не удавалось взлететь. Примерно полчаса доставили Луке и Лайме немало удовольствия. Лок напоминал подросшего птенца, желающего доказать свое умение парить не хуже взрослых: махал крыльями, подпрыгивал, отчаянно пытался набрать высоту, едва порыв ветра помогал его усилиям приподняться над землей.
Отчаявшись, Лок решил спрыгнуть со скалы в море. Дождался усиления ветра, расправил еще более увеличившиеся за время бесплодных попыток взлететь крылья — и прыгнул.
На этот раз удалось. Кажется, эти последние полчаса не прошли даром: стоило Локу поймать ветер, как он полетел вполне прилично. А снизу он вообще ничем не отличался от других летунов этого странного и удивительного мира.