Хозяйка Блистательной Порты
Шрифт:
– Зейнаб, разве можно быть уверенной, что это не новые Фирюзы?
– Не бери грех на себя дурными мыслями, Хуррем, – в минуты серьезных разговоров старуха обращалась к Роксолане, словно к младшей, а не старшей по положению, – не подозревай Махидевран в страшном.
Но возникшая мысль уже не отпускала…
– Зейнаб, Махидевран может ничего не знать. Откуда они? Конья совсем рядом с Тебризом, может, их Тахмасп прислал?
– Конья рядом с Тебризом? Совсем рядом, месяц пути, госпожа.
Но Роксолана стояла на своем:
– Тахмасп
Резон в ее словах был, но Зейнаб не видела смысла в этих разговорах.
– Сделай что-то, чтобы эти служанки перестали быть привлекательными.
– Госпожа!
– Зейнаб, я прикажу кому-то другому…
Но поступила иначе.
– Махидевран, продайте мне ваших красавиц?
– Каких?
– Тех, что привезли с собой, – Роксолана кивнула на стоявших в стороне и явно шепотом обсуждавших ее служанок. – Вы же хотите, чтобы они были ближе к Повелителю? У меня будут ближе…
– Но я не собиралась их продавать.
– Тогда подарите. Я вам подарю других, еще моложе и красивей, которые понравятся шех-заде Мустафе. Не для себя же вы покупали красавиц?
Глаза Роксоланы смотрели с вызовом, Махидевран невольно смутилась. Конечно, не для себя, а для Сулеймана она привезла Джамилю и Надиру. Имена девушек соответствовали сути – «Красавица» и «Редкая». Отказать Хуррем опасно, но и отдавать девушек тоже не хотелось. Но Роксолана не отставала:
– Что или кого вы хотите взамен? Или… – она понизила голос почти до шепота, – лучше посоветовать Повелителю перевести шех-заде Мустафу править в Манису?
Это был удар в самое яблочко! Сумеет ли попросить за внука валиде, послушает ли ее султан, а вот если попросит Хуррем, наверняка послушает.
Роксолана наблюдала, как у Махидевран борются два чувства – осторожности и ненависти. Поскольку теперь цель появления красавиц в гареме больше не была секретом, стало ясно, что Роксолана просто не допустит их до Повелителя, зато сделает все, чтобы навредить Махидевран, а то и просто оклеветать баш-кадину. Взгляд женщины не обещал в случае неуступчивости соперницы ничего хорошего, Роксолана решила отстаивать свои интересы любыми способами. Появление Махидевран подсказало ей, что спокойствия не будет даже при отсутствии баш-кадины в гареме.
– Так что вы предпочтете – переехать в Манису, отдав мне этих красавиц, – Роксолана кивнула на насторожившихся служанок, – или вернуться с ними в Конью? Не думаете же вы, что я позволю им попасть на глаза Повелителю?
Сказано откровенно, но никто, кроме Махидевран, не слышал, Роксолана тоже научилась беседовать одними губами. Перед Махидевран стоял нелегкий выбор – принять выбор Хуррем, рискуя не получить ничего, или согласиться с ее предложением, получив Манису для Мустафы.
Роксолане надоела нерешительность Махидевран, она поднялась и, прощаясь, вдруг добавила:
– Что даст вам их появление
Махидевран вдруг поняла, насколько права Роксолана: даже попав в спальню Сулеймана, любая из девушек не стала бы рисковать, пытаясь убить его, скорее наоборот, сделала бы все, чтобы в этой спальне задержаться.
– Я дарю их вам, Хасеки. Если они вам так нравятся.
Роксолана на мгновение замерла, потом обернулась, приложив руку к сердцу:
– Благодарю, баш-кадина, вы очень щедры. Я выполню свое обещание…
Не стоило говорить, что султан и так намеревался после возвращения из похода перевести наследника в Манису, пусть это выглядит подарком от Хуррем для Махидевран. Конечно, намекнуть и даже попросить Сулеймана нужно обязательно, он очень любит, когда Хасеки просит о том, что близко его собственным мыслям и что легко выполнить. Роксолана просто научилась предугадывать многие мысли и чаянья Сулеймана и просила о том же.
Джамиля и Надира перешли в комнаты Хуррем. Гарем не удивился: Хасеки держит самых красивых наложниц перед глазами, чтобы знать, не в спальне ли они у Повелителя.
Обитательницы гарема на все лады обсуждали новость:
– Хуррем зря надеется, что Повелитель не заметит красавиц…
– Рядом с ней-то заметит скорей…
– Да, не во всем Хуррем умна. Иногда совершает глупости.
– К тому же их красота так заметней…
Девушки не рисковали уточнять, как это «так», но все понимали, что не такие уж большие глаза Роксоланы будут казаться меньше по сравнению с огромными темными очами Джамили, а высокий рост Надиры только подчеркнет небольшой самой Хасеки.
Но гарем забыл, что главное у Роксоланы не красота, она красива, в гареме нет уродин, а главное – умна и душевна. В данном случае душевность не поможет, нужно применять ум.
В уголке рыдали две красавицы – Джамиля и Надира. Почему? Новая хозяйка – Хасеки Хуррем – решила срочно выдать их замуж. О, это были очень выгодные браки, не за евнухов или базарных нищих, девушки становились женами богатых стамбульцев. Правда, четвертыми, и мужья стары, а их старшие жены тяжелы на руку, но и это для рабынь подарок судьбы.
Стать четвертой, зато законной женой богача – разве не радость? Что же плакать? Стар, болен, мало на что способен, а старшая жена дерется? Зато законно замужем.
Хафса и Самира, услышав о таком поступке Хуррем, долго смеялись:
– Двух воробьев одним камнем убила! Ох и хитра…
– Интересно, чем она сманила Махидевран, ведь не для подарка же Хуррем баш-кадина привезла красавиц?
Конечно, Роксолана своих секретов раскрывать не стала, как и Махидевран, понимавшая, что признаваться в содействии соперницы в переезде в Манису не стоит.