Хозяйка Бруно
Шрифт:
– Признаюсь, мне уже давно стало любопытно с вами познакомиться. Анна часто о Вас упоминала, - признался Дэнвуд, делая глоток вина. Кьянти было превосходным!
Он старался придать голосу больше искренности, но все казалось искусственным рядом с этим великаном…
– Взаимно.
– Вы не будете против…
– Ничего страшного, если мы обойдемся без «выканья»? – перебил его Серж.
– С удовольствием! Ты не будешь против, если я взгляну на кухню, то, что там творится всегда напоминало мне работу фокусников.
– Если никто не будет мешать, я не против. Анна?
Серж немного повернул к ней
– Конечно. После ужина.
По часто мелькающему в окошке кухонной двери лицу Дэнни, Серж понял, что пара минут давно истекли.
– Что ж мне пора. Еще увидимся. Рад знакомству!
– сказал Серж, обращаясь к Маркусу, после чего откланялся.
Анна улыбаясь покачала головой. Более короткой дороги к завоеванию расположения Сержа Ватисьера, чем признаться со всей искренностью в интересе к кухне, в этом мире не существовало.
– Он всегда такой лаконичный? – Маркус сделал еще глоток вина и принялся за карпаччо.
– Всегда!
– Анна пригубила из своего бокала.
Затем оба умолкли, чтобы внимание полностью сконцентрировалось на содержимом их тарелок. Вкус содержимого был по ту сторону слов…
Тот факт, что Анна воспринимала Сержа только как друга, еще раз доказывало многогранность и непостижимость женской природы. Ведь было что-то, что не позволяло увлечься Ватисьером.
Что такого могла дать дружба, в сравнении с чем, меркла любая страсть или даже любовь? Или у Анны были другое понимание мужского идеала? Что, в принципе, еще хуже, если идеалом не является этот апогей мужского начала, тогда кто? Как она может каждый день общаться со «своим Сержем» и абсолютно «никаким» Ленгремом и хотеть ребенка от второго? Не замечать разницы она не могла. Это ж, как надо было подчинить себе собственную волю, чтобы отказаться от исключительного и принять посредственное? Неужели все объясняется ее нежеланием выходить замуж, а просто стать матерью?
Вопросы множились и роем надоедливых мух кружили в сознании Маркуса.
Но, вдруг, он невольно вздрогнул, когда понял, гениальный в своей простоте и холодный по сути, расчет со стороны Анны. Ведь ей не составит труда, получив свое, вышвырнуть Ленгрема из собственной жизни, именно потому, что он в разы уступает Анне Версдейл, как личность. Она ведь понимает, что в ход пойдут уговоры, давление на мораль и нравственность, когда Соэн поймет, что он нужен в качестве племенного быка, он, наверняка, даже будет давить на жалость, если не сработает, может быть последуют угрозы. И она не может не предвидеть такой реакции. Соответственно, ей известны все последствия и она их спокойно принимает. Разговоры про свадьбу это просто успокоительная таблетка для родни!
«Чем дальше, тем все страньше и страньше…», - вспомнились Маркус слова, принадлежащие великому выдумщику Кэрроллу.
Вот так же чудно ему было сейчас. Дэнвуд наслаждался тишиной, которая царила в машине. Анна сидела рядом, погруженная в свои мысли и явно наслаждалась дорогой Маркус улыбнулся вспомнив вчерашний вечер в ресторане, а еще тому, что считал утраченной для себя способность радоваться самым простым вещам, например, ехать по дороге в хорошей компании, провести вечер в провинциальном городе среди абсолютно незнакомых людей, которые улыбались больше положенного и были
Маркус сильнее вдавил педаль газа. Он получал огромное удовольствие от абсолютно не сдерживаемого чувства скорости, никто не морщил нос от того, что он курит, не достает постоянным нытьем и упреками. Но вот в чем странная штука, Маркус сам останавливался на обочине, всякий раз, как хотел покурить, хотя в его привычке было делать это в салоне автомобиля, лишний раз не лихачил, а только на открытых участках прямой дороги давал волю «лошадкам» под капотом.
Сегодня пришлось рано вставать. Диван снова подтвердил свою репутацию и был торжественно занесен в личный перечень чудес света Маркуса Дэнвуда.
Вчерашний ужин несколько затянулся, поэтому поспать удалось совсем немного. После того как ресторан закрылся Анна включила музыку погромче, Серж переоделся, и они втроем сидели в зале, завязалась живейшая беседа. Лили и миссис Уолшер наводили порядок и чистоту, Дагерт натирал стаканы в баре.
Маркусу устроили экскурсию и разрешили попробовать все, на что накинется его любопытство; его познакомили со всеми обитателями «Бруно», но самую широкую улыбку он адресовал Ли Пау.
Теперь стало понятно, почему с такой уверенностью Анна отстаивала честь своих друзей, когда Маркус посоветовал ей никому не доверять. Она, с вниманием и заботой относилась к каждому из них, ни дать, ни взять – семья. Ирония в том-то и заключалась, что кровные родственники относились к Анне, менее терпимо.
Все разошлись далеко за полночь. Серж и Маркус распрощались уже как хорошие друзья. Они еще несколько минут говорили тет-а-тет на улице
Маркус нетерпеливо закурил, выйдя из ресторана.
Что с ее скулой?
Серж сверкнул на него глазами. Наблюдательный черт!
Недоразумение... Несколько дней назад на нее напали
Рука с сигаретой замерла в воздухе.
Девушка, которая не может добиться моего внимания приняла Анну за мою подружку...
Каждое слово давалось Сержу с трудом и смысл сказанного больше напоминал ему оправдание, что не было далеко от правды. За случившееся тогда, он чувствовал виноватым только себя.
Поэтому осторожнее в Лондоне. У мисс Версдейл природный дар спотыкаться об воздух.
Приму к сведению, -Маркус без тени иронии кивнул и мужчины пожали руки.
Хорошей дороги, - сказал на прощание Серж и запрыгнув в свой мустанг умчался в ночь.
Маркус докурил и с задумчивым видом вернулся в ресторан, где у двери в свой кабинет его ждала Анна. Она проводила его на второй этаж и уступила своему гостю ванную комнату, сославшись на то, что надо проверить, заперты ли все двери и погасить везде свет. Повторять дважды не стоило. Маркус валился с ног.
Он быстро пролетел взглядом по гостиной и сразу заметил подаренные стулья, которые стояли около камина. Гордость довольно шевельнулась где-то внутри, душу явно грело то обстоятельство, что в доме Анны есть что-то, что может ей напомнить о том, кто подарил ей столь желанную мебель.
Маркус отправился в душ. Горячая вода окончательно вымыла из тела всю жизнеспособность и сквозь полуприкрытые глаза, его ориентиром счастья было только красное пятно дивана.
Сквозь сон, потом, Маркус услышал легкие шаги и что еще примечательно – щелчка запираемой двери в этот раз не было. Уровень доверия вырос!