Хозяйка "Доброй феи" и последний из драконов
Шрифт:
Да и немудрено. Ведь ветер, поднятый приземлением Серебряного дракона, только-только улегся, и какая-нибудь песчинка вполне могла попасть ему в глаз.
Лорд Лайонард Серебряный только кивнул головой, принимая это неловкое объяснение и прекрасно понимая чувства друга. Ведь и у лорда настоящих друзей было немного. Да чего там, один Кон и был.
Ведь должность Главы Тайной службы как многих отпугивала, так многих же и привораживала. Только Лайонард прекрасно видел, с какой целью некоторые люди набивались к нему в друзья, а
– - Друг мой, -- проговорил Лайонард, и усмехнулся, -- а нет ли у тебя еще одного ненужного рабочего халата?
Конфю радостно ответил:
– - Как не быть! Для тебя найду. Я вообще удивляюсь, как тебе плащ-то удалось сохранить, при истинном обороте!
– - И не говори, Кон. Сам удивляюсь. Иначе щеголял бы тут в чем мать родила, -- ответил Лайонард, страшно радуясь, что леди Селани поблизости не случилось.
На самом деле удивляться тут нечему. И даже магия здесь не причем. Просто плащ зацепился за коготь при самом начале оборота, да так и застрял там, между образовавшимися чешуйками.
– - Ну что, друг мой, давай в лабораторию, -- поторопил Кона лорд.
В этот момент его глаза замерцали серебром еще сильнее, и вдруг зрачок стал совсем обычным, круглым. Придворный алхимик, который, несмотря на радостное воодушевление после восстановления отношений со старым другом, тем не менее внимательнейшем образом наблюдал за ним, почему сразу и заметил.
– - Ага. Сейчас же занесу в свои записи. Через...Так, а сколько прошло времени? Ну, скажем, через десять минут после оборота зрачок истинного дракона приобретает форму, обычную для человеческого глаза, -- пробормотал он себе под нос.
– - Что?
– - спросил Лайонард, который и до оборота обладал весьма приличным слухом. Голос его тоже изменился. Рокот, подобный горному водопаду ушел. Но хрипотца, будто от сорванного горла, что, на самом деле, и неудивительно, осталась. Как и сила, она только скрылась под этой хрипотцой, но полностью не ушла.
– - Так, и голос. Не забыть отметить про изменения голоса, -- подумал Конфю, и ответил, -- Ничего. Это я себе, чтобы не забыть.
Лайонард усмехнулся:
– - Понятно. Наблюдаешь все.
Он шел позади друга, и улыбка все никак не желала уходить с его лица. Широкая, радостная и искренняя. Радость наполняла сердце лорда, искрилась серебром и изливалась наружу, наполняя собой весь мир, который, казалось, на глазах преображался.
Вокруг будто становилось светлее, и птицы, до того молчавшие в изумлении, встречали неистовыми трелями последнего из драконов.
Он, последний из драконов, смог.
У него получилось!
И неважно, что уже много столетий никто не угрожает миру и спокойствию Киассы.
И неважно, что воины-защитники сегодня, на самом деле, не столь и востребованы.
Но его суть, суть истинного дракона наконец прорвалась наружу. И только совершив этот последний оборот, Лайонард понял, что
Тем, которым и был рожден.
Понимание своей истинной сути накрыло лорда с головой, и настоящее просто перестало для него существовать. Правда, ненадолго. Потому что при входе в лабораторию он как следует приложился лбом о нависающую перегородку.
Глава Тайной службы охнул, пришел в себя, и потер пострадавший лоб. Придворный алхимик, который спешил зафиксировать произошедшие с другом изменения, ничего не увидел и не услышал.
Лайонард же, которого вдруг опять накрыло сильнейшее желание взмыть в воздух, почувствовал, что где-где, а вот в лаборатории ему сейчас не место.
– - Кон! Я возвращаюсь, срочно!
– - крикнул он, и голос его вновь был похож на трубный глас, на рокот горного водопада.
Тут придворный алхимик проворно оглянулся, и заметил, что зрачки друга преображаются прямо на глазах, становясь опять вертикальными, а глазное яблоко приобретает насыщенный фиолетовый оттенок.
Получив не так давно незабываемый опыт, он только кивнул, прокричав в свою очередь:
– - Лайон, я следом!
– - и, прихватив очередной почти новый и почти чистый лабораторный халат, кинулся вслед за другом, которого уже и след простыл.
Леночка Старосадская
– - Вот тут и конец мне, -- пронеслась мысль, и Леночка стала ожидать цветных картинок, которые просто обязаны были в такой момент развернуться документальным фильмом перед ее глазами.
Однако картинки почему-то медлили, и единственная только стояла, а именно выломанная дверь в офисе и бдительный охранник Сашка.
Да и та быстро покинула девушку, потому что, упав на пятую точку и сильно ударившись копчиком, ей стало не до картинок.
– - Ай-й…-- простонала Леночка, потому что было реально больно. Слезы брызнули из глаз девушки. Это были и слезы боли, и слезы злости, и слезы величайшего недоумения.
– - Ну чудно! Просто чу-уд-но-о, -- сквозь слезы простонала девушка, отбитой попой ощущая холодную твердую поверхность, которая приняла ее столь неласково.
Она, все еще постанывая и не отрывая руки от пострадавшего копчика, постаралась встать. Встать и хоть что-нибудь понять. Хоть что-нибудь разглядеть в той кромешной тьме, которая ее окружала.
– - Да-а...Вот тебе и за хлебушком сходила, -- пробормотала Леночка, которая поняла, что еще дешево отделалась, -- а могла бы и головой приложиться. Сотрясение и все такое.
После этой мысли девушке стало как-то легче, и ноющий копчик сразу показался ей не таким уж большим делом. Тем более, что, встав, и, сделав пару шагов, она поняла что идти может.
– - Во-от, скучно тебе было, да? Необычного хотелось, неизведанного? А то сталактиты и сталагмиты надоели, -- сказала Леночка.
– - Получайте, мадам, приключения на собственную попу!
– - закончила она громко и отчетливо.