Хозяйка Эдамленда
Шрифт:
– О, мы знаем, – расплылся в улыбке Доббс.
Пол Джессо добавил:
– Мы все знали.
– Не говорите только, что еще в Англии вы слышали о единственной девушке с холмов, – запротестовала Элис.
– Элис из Эдамленда известна всему начальству, – ухмыльнулся Ланс, – мы узнали о вас в первый же день нашего прибытия.
– Ну и что же вам сказали обо мне? – потребовала Элис.
Теперь, кажется, она поняла, почему Беркли невзлюбил ее с самого начала.
– Что на горе живет белокурая принцесса, – сказал Пол, – что она достаточно хорошенькая, чтобы сравниться
– Я полагаю, Элис, – заметил профессор шутливо, – тебе следует принять вызов.
Однако первый раз в жизни Элис нисколько не обрадовалась своему особенному положению. Привыкшая быть центром вселенной, девушка сейчас хотела бы незаметно ускользнуть и не привлекать к себе ничьего внимания.
Напрасная надежда!
Даже если бы она была некрасивой, а Элис знала, что дело обстоит как раз наоборот, она все равно привлекала бы к себе внимание представителей противоположного пола. Впрочем, как и любая другая женщина, оказавшаяся в такой ситуации.
Элис взглянула на мужчин, сидящих за большим столом. Тридцать пять английских парней радостно улыбнулись навстречу ей так же, как раньше поступали тридцать пять итальянцев, немцев, французов.
Элис невольно улыбнулась им в ответ.
– Они все англичане? – спросила она.
– Все, и каждый поистине мастер своего дела. Хотите, я представлю вас?
– О, это не обязательно, – сказал профессор, – мая дочь обладает необыкновенным даром знакомиться в мгновение ока.
– О, у нее, по-видимому, большой опыт по этой части, – просиял Пол.
Он сказал это с восторгом, но Элис вдруг представила себе, как это прозвучало бы из уст кого-либо другого.
– Ну а еще что вы обо мне слышали? – спросила она с капризными нотками в голосе.
– О, обычную чепуху, то, что говорят в подобных случаях, – рассмеялись инженеры. – Вроде цыганского предупреждения…
– Не доверяйте сплетням, – перебила их Элис, и они одобрительно закивали.
– Не думаю, что это предупреждение имеет под собой почву, – усмехнулся Ланс.
Они были славными ребятами, но на взгляд Элис, всего лишь мальчиками. То, что они осмеивали, могло быть предметом обсуждения для мужчин… Для босса. Для таких, как он.
Элис встала.
– Извините, но мне нужно идти. Есть еще кое-какие дела, – сказала она.
Кто-то в конце длинного стола оценивающе присвистнул.
Повар сказал энергично:
– Ужин в семь, мисс Эннан.
– Спасибо, я поняла, – сказала Элис и вышла.
Девушка прошлась вокруг небольшой персональной площадки Эннанов. Она находилась недалеко от длинной веранды и была огорожена небольшим штакетником. Здесь принцесса устраивала приемы… Рия Умбэрто, Рольфа, Мориса, их друзей, каждый из которых приходил в своем национальном костюме.
– Теперь сюда будут приходить всякие Джорджи, Джоны, Гарри и их друзья? – вопрошала Элис безучастно невидимого собеседника.
Она живо нарисовала в своем воображении яркую картину.
Вот в контору к мистеру Беркли Уолшу входят посетители.
– Одна на сорок человек, – они, вероятно, улыбались. – Мы зовем ее Элис из Эдамленда.
– Понимаю, – наверное, ответил он.
Хотя весьма вероятно, что он не стал утруждать себя каким-либо ответом вообще.
«Он начал с неправильного впечатления», – думала Элис. Будучи тем, кто он есть на самом деле, этот Уолш позволил своему впечатлению утвердиться. Ланс и Пол были другими, тоже мужчинами, но другими. Беркли Уолш был холодным, чопорным англичанином, про которого можно прочесть в книгах, отлично умеющим держать себя в руках, отлично сложенным… и очень неприятным.
– О, эти свиньи! – проговорила Элис бессильно.
В Эдамленде некуда было пойти, но зато было куда вскарабкаться.
Часто, когда профессор сидел, уткнувшись в свои бумаги и проекты, а другие мужчины дремали или работали, Элис взбиралась куда-нибудь. Усилия, которые она затрачивала при восхождении, истощали ее. И одновременно скрашивали ее маленькое одиночество, которое девушка постоянно ощущала, хотя в глубине души оно оставалось. Одиночество, которое вызывалось отсутствием других женщин. Ни одной, ни одной во всей округе…
Спускаясь вниз после восхождения, Элис вновь обретала веселость и становилась прежней принцессой.
«Сегодня, – решила она – я должна как следует измотать себя физически, чтобы избавиться от плохого настроения».
Восхождение было трудным, но Элис могла проделать его с закрытыми глазами. Она проделывала это тысячу раз, когда ей было девять, сегодня она стала на десять лет старше, значит, у нее прибавилось сил и сноровки. Элис привыкла к старым выбоинам, которыми пользовалась для восхождения, и быстро лезла наверх, используя скорее отработанное до автоматизма чувство, чем разум, поэтому восхождение не представляло для нее реальной опасности.
Она без труда достигла расщелины и села на плоский камень. Вид отсюда открывался величественный. Он как бы раскрепощал ее, сбрасывал оковы будничности, изгонял напрочь суету из одинокой души.
Внизу перед Элис в великом безмолвии лежала долина, покрытая жесткой травой и редким кустарником, а над всем этим простиралось бездонное, вечное синее небо.
Отсюда казалось, что мир у ног девушки задернут тонкой, почти невидимой голубой вуалью.
Но если посмотреть в глубь долины, то можно было увидеть, что человек своим безжалостным вторжением разрушил девственную природу. Там, в горах, зияла огромная дыра, укрепленная стальной клеткой, достойной Гаргантюа. Огромные тяжелые грузовики медленно выползали из этой дыры и, недовольно рыча, начинали свой путь по долине.