Хозяйка Эллиот-мэнора
Шрифт:
Она протянула руку в окно ладонью вверх и подставила ее под прохладный, освежающий дождь. К ее полнейшему изумлению, Фред взял ее руку, поднес к своим губам и, глядя ей прямо в глаза, слизал дождевые капли с ее ладони, затем прижался ртом к тонкому запястью, где лихорадочно билась голубая жилка.
По телу Виктории пробежала дрожь возбуждения. Она уставилась на него широко открытыми удивленными глазами. Что это значит? Он передумал?
Я просто пытаюсь ее отвлечь, чтобы она не слишком задумывалась о причине моего появления здесь, в мансарде, пытался убедить себя Фред, лаская губами
– Я не видел вас сегодня утром. Вы были заняты? – хрипло спросил он.
– Я… да, – выдохнула она, когда смысл вопроса проник сквозь чувственный туман в ее голове.
– Джуди так мне и сказала. – Он покрывал легкими поцелуями ее руку, с каждым разом продвигаясь чуть выше.
Виктория почувствовала, что, несмотря на свежий воздух, проникающий в открытое окно, ей нечем дышать.
– Она сказала мне, что вам стало гораздо лучше. Это правда?
– Истинная правда. – Он прижал ее руку к своей груди и тепло улыбнулся. – И все благодаря вам.
– Но я… – начала было она, но он не дал ей договорить.
– Нет-нет, не спорьте. Вы любезно позволили мне, незнакомому человеку, остановиться в вашем доме. Вы и Джуди так внимательны, так заботливы. Именно благодаря вашей заботе и доброму отношению я так быстро поправляюсь. Я чувствую себя уже настолько хорошо, что, как только закончится дождь, собираюсь немножко размяться.
– Не слишком ли вы торопитесь? – всполошилась она. – Это же может вам повредить!
– Не волнуйтесь за меня, Тори. – Взгляд его темных, загадочно мерцающих глаз остановился на ее губах. Затем, не удержавшись, он наклонился и поцеловал ее в уголок рта. – Я вполне могу сам о себе позаботиться.
Фред понимал, что не должен прикасаться к ней, не должен ее целовать, но искушение было слишком велико. Ну какой, в конце концов, вред может быть от еще одного легкого, почти целомудренного поцелуя? Он вполне в состоянии контролировать себя и всегда, в любой момент сможет остановиться.
Приняв решение, он снова поцеловал ее в уголок рта и почувствовал, как она затрепетала.
– Что ж, я рада, если это так, – прошептала она прерывисто.
Ты больше не должен ее целовать. Хватит! – приказал себе Фред. Взяв в руку прядь золотистых волос, он пропустил их сквозь пальцы.
– А вы, Тори? Вы хорошо заботитесь о себе?
Она улыбнулась.
– До сих пор, по-моему, неплохо получалось. Все двадцать семь лет.
– Вы так молоды, так наивны и доверчивы, Тори. Слишком доверчивы.
– Ошибаетесь. Я вполне реально смотрю на вещи. А вы сейчас говорите со мной не как мужчина в расцвете лет, а как умудренный опытом старик. Сколько вам лет?
– Мне тридцать пять, но, вы правы, порой я чувствую себя древним старцем.
– Почему?
– Так сложилась жизнь. Но я хотел бы, чтобы вы, милая Тори, как можно дольше оставались такой же юной, непосредственной и по-детски наивной.
– И что же, по-вашему, мне нужно для этого делать?
Фред стиснул зубы.
– Держаться подальше от таких, как я.
– Что? – Она недоуменно заморгала. – Вы хотите…
Да, черт возьми! – мысленно прокричал он. Хочу! Хочу тебя до умопомрачения, до беспамятства, до безрассудства и ничего не могу с
Он прервал ее на полуслове, впившись поцелуем в ее полураскрытые губы. Настойчивый язык ворвался в ее горячий, ищущий рот, рассылая по всему ее телу жаркое пламя. Потом он оторвался от ее губ и в упор уставился на нее, словно боялся и в то же время надеялся, что она оттолкнет его, и в его темных, неистовых глазах на этот раз все можно было прочесть. Желание! Жаркое, пронзительное, неуемное желание! Виктория потянулась к нему, возбужденная одним только взглядом. И вдруг она впервые, почему-то именно сейчас испугалась того, что может произойти. Может, он прав, советуя ей держаться от него подальше?
Он притянул ее к себе, но она в инстинктивном порыве этого непонятного, невесть откуда взявшегося страха уперлась руками ему в грудь.
– Нет, – прошептала она чуть слышно.
Да! – кричали глаза, выдавая ее с головой.
Он прильнул губами к ее рту, завладел им, и все ее сомнения разом улетучились. Куда девался мимолетный страх? Он растаял в огне страсти. Снова ощутив вкус его губ, Виктория уже не владела собой. Ее целиком охватило, подчинило себе дикое, безграничное желание. Она позабыла обо всем и просто отдалась ощущениям. Его губы искушали и требовали. И она отвечала ему, испытывая отчаянную жажду слиться с ним в единое целое.
Она вытащила края футболки из его джинсов и просунула руки внутрь, осторожно скользнула по повязке вверх и почувствовала под руками напряженные мышцы спины. Влажный воздух, врывающийся в окно вместе с дождевыми каплями, пахнул солью и морем, а также мускусным запахом страсти. Он снова нашел губами ее губы. Где-то внизу волны плескались о берег. Он что-то пробормотал, но она не поняла что. Уловила лишь тон – сердитый, отчаянный. А потом его ладони требовательно и жестко поднялись по всему ее телу от бедер к груди и там остались, словно плененные ее мягкостью. Вдруг солнце выглянуло из-за туч и ударило прямо в закрытые глаза Виктории, но она этого не почувствовала. Существовали только его руки и губы.
Мозолистые пальцы гладили ее, невольно царапали, но зажигали огнем каждую жилку и словно усиливали пламя, уже бушующее в крови. Он зажал зубами ее нижнюю губу, и ее вздохи перешли в стон. В неистовстве страсти Виктория выгнулась дугой и прижалась к нему бедрами. Их разделяла лишь тонкая ткань.
Фред зарылся лицом в ее волосы и вдохнул ее запах, пытаясь в то же время овладеть собой. Желание сейчас было настолько сильнее его, что запросто могло подчинить своей власти, а этого никоим образом нельзя было допустить.
Со стоном он оторвал ее от себя и стал жадно и хрипло втягивать в легкие воздух в надежде остудить жар, охвативший его. Я рехнулся, подумал он, я едва ею не овладел.
Прошло несколько секунд. Он мог их сосчитать, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию и своему собственному.
– Тори.
– Нет, ничего не говори. Я все поняла, – сказала она, едва не задохнувшись. – Ты снова передумал. С кем не бывает.
Она попятилась, но он крепко схватил ее за руку. Он без труда мог видеть уязвленность в ее пылающем взгляде. Ну что ж, так даже лучше. Но против воли у него вырвалось: