Хозяйка каменоломни в Драконьем доле

Лебедева Жанна

В открывшемся гроте работали мужчина и женщина. Анна видела их во время приезда. Теперь они осторожно выбивали из лежащей на полу известняковой глыбы бурых моллюсков в блестках.

Заметив хозяйку имения, труженики прекратили работать и склонили головы в приветствии.

— Здравствуйте, госпожа.

— Здравствуйте. — Анна оглядела бледные стены, испещренные панцирями ракушек-брахиопод. — Значит, здесь добывают древние окаменелости?

Пока что она слабо представляла, какой от всей этой древноты может быть промышленный толк. Ну не в музеи же

это все потом сдают?

— На них на алхимическом рынке сейчас хороший спрос. Считается, что эти штуки способны здорово усиливать магию. Их во всякие зелья и артефакты с этой целью добавляют, — рассказала Орра.

Анна о таком варианте как-то не подумала. А ведь здесь законы природы другие.

Хоть и похожие, на первый взгляд.

Местами…

— И как? Помогает? — Анна обошла грот по кругу. — Магия становится мощнее?

Внутри родилось странное предвкушение чего-то неизвестного, захватывающего и пугающего одновременно. Как в детстве перед тем, как запустят под тобой скоростную трясучую карусель в городском саду.

— Я про такое слышала, — вступила в разговор Мариса. — Вроде как оно работает. Сила древности и все такое… Правда, у меня знакомых магов отродясь не водилось, так что говорю по слухам.

— Люди помешались на магии, — иронично заметила Орра. — Вот только способности к ней есть у немногих из вас. Уж извините, госпожа.

— Да я-то что? — пожала плечами Анна. — Я не в обиде.

Мужчину и женщину, бьющих камень, звали Фим и Ида. Муж и жена, они работали в каменоломне с утра и до обеда. Приходили сюда дважды в неделю, чередуясь с другими семьями. Иначе было не выжить. Камни больше не приносили деревне достаточных средств для пропитания, и жители крутились, как могли: сажали скудные огороды, собирали все, что можно, в лесу на продажу, готовили из диких яблок дешевый сидр и отвозили на ярмарку.

После полудня и до вечера всю работу под землей брала на себя орчиха. Ей это, кажется, даже нравилось. А Анна пришла в ужас. Люди в таких плохих условиях живут и трудятся!

Надо что-то предпринимать. Жаль, изменения не внести сразу, ведь сейчас она сама, пусть и госпожа, ходит по краю.

Вернувшись домой, Анна долго думала про камни, местную нищету и собственное мрачное будущее.

Осенние листья, с шелестом падающие на подоконник, недвусмысленно намекали на приближение зимы. И надо будет как-то к ней готовиться.

Денег в Драконьем доле нет. Урожайных земель тоже. Раньше деревню кормила каменоломня, но теперь… Ни перспектив, ни нормальных условий.

Что делать?

В любом случае первым делом надо добыть достаточно провизии на несколько суровых месяцев, а для этого необходимы средства. Чудесные раковины— это, конечно, хорошо...

Но мало.

Развод…

Анна сердито прищурилась, вспомнив гневный рассказ Марисы об удержанных муженьком-предателем драгоценностях и лошадях. Вернуть бы их… Продать. Каретная пара вряд ли пригодится в этих скалах, а вот выручить за породистых коней хоть какие-то деньги — уже неплохое начало.

И украшения.

Что

там герцогиня на балы и приемы надевала? Точно не бижутерию.

Так что…

Она позвала Марису и начала серьезный разговор.

— Мне нужно вернуться в Лирн.

— Зачем? — Голос камеристки дрогнул. — Вы уверены, госпожа, что сможете выдержать это снова… Встречу с ним?

— Придется выдержать, — твердым тоном объявила Анна, ловя себя на лукавстве. К герцогу она испытывала лишь холодное презрение. Нет. Плакать и страдать она точно не будет. — Я уже успокоилась и готова поговорить о разводе серьезно. Хочу выяснить все детали и нюансы.

Знаний о мире катастрофически не хватало. Да что там о мире, о себе самой! Анна ведь даже не представляет, на что в принципе имеет право претендовать.

Мариса грустно поинтересовалась:

— И когда вы хотите это сделать?

— Как можно скорее. Завтра, например.

Анна была столь решительна, что камеристка не стала спорить.

— Завтра так завтра.

— И скажи, пожалуйста, мои родители осведомлены о случившемся?

Это было важно. Родня должна быть в курсе Анниных бед. И кстати, почему несчастная герцогиня направилась в эту глушь, а не в отчий дом? Неужели там тоже плохо?

Или не приняли?

О таком не хотелось думать. Одно дело — муж бросил. Другое — семья.

— Я отправила им письмо, — рассказала Мариса. — Они написали в ответ. Ваша матушка очень переживала, что не может принять вас или приехать. Проклятая болезнь тому виной. Лесная чума. Уже в трех деревнях по тут сторону озера Ги проявилась. Жуткая напасть… Теперь имение ваших родителей отрезано и от Лирна, и от столицы. Обе дороги, ведущие до Кларк-холла, перекрыты.

Вот оно что. От услышанной новости Анна испытала волнение и облегчение одновременно. Родители ее не предавали — что отрадно. Рядом с ними бушует неведомая опасная болезнь.

Страшно…

— Маргарет тоже в курсе, что с вами произошло, госпожа, — добавила камеристка. — Помочь она вам не может, но очень переживает. — Вспомнив про хозяйскую забывчивость, пояснила: — Ваша младшая сестра. Она живет в Норвине.

— Напиши ей, что я добралась до Драконьего дола, — попросила Анна. — Родителям тоже. И попроси у них список приданого. Хорошо?

— Поняла, — кивнула Мариса и побежала выполнять поручение.

***

Утром плану Анны сбыться не удалось — поездка сорвалась.

С рассвета зарядил сильный дождь. Небо навалилось на крышу, массивное и сизое. По черепицам свирепо молотили капли, силясь прорваться в теплое нутро старого дома. У некоторых получалось. Мариса с Джиной ходили от течи к течи, подставляя кастрюли, тарелки, тазы и ведра. Холодный ветер налетел с севера и грубо пригладил подпалую шкуру леса, пригнул деревья к самой земле. Река — ее было видно из мансарды — чернела, как смоляная.

Мариса переживала:

— Надеюсь, почтовые птицы успели улететь подальше от этой бури.