Хозяйка каменоломни в Драконьем доле
Шрифт:
Ей подали белую накидку из меха, расшитую серебром, положили на плечи. Вторую похожую, только темную, принесли Анне.
И туфли.
Анна взяла свои, без каблука, коричневые.
Немного стоптанные.
Простецкие и невыразительные, в общем-то.
Но удобные.
Маргарет возмутилась, только увидев их, и велела немедленно принести что-то из своей коллекции.
К счастью, в узкие, с каблуками, Анна не влезла — протез хоть и радовал универсальностью, в сверхнизкий подъем все же не прошел.
В итоге
Сестры покинули дом и пошли пешком. Анна не успела спросить, далеко ли идти, а Маргарет уже завела ее в соседнюю дверь.
Салон располагался на первом этаже того же дома. Его резные двери были гостеприимно распахнуты. Просторный холл полнился теплом и сетом. Коктейлем из духов, мужских и женских. Пасти зеркальных шкафов раскрывались и закрывались, поглощая плащи, шубы, пальто…
— Можешь идти.
Маргарет отпустила слугу с зонтом, провожавшего их до места. На улице накрапывал дождь.
И они нырнули в нарядную пучину столичного света.
У Анны даже дух захватило на мгновение. Она не привыкла. Вернее, совершенно отвыкла от каких-либо торжеств. Самыми пышными на ее памяти были юбилеи коллег Ивана, пожилых начальников.
И похороны их же.
На юбилеях все было просто. Застолье, выпивка, закуска, наемный певец с караоке-системой, исполняющий романсы, бардовские песни и иногда шансон. Сиди, ешь, слушай…
А тут — знать, ночь, роскошь, сплетни. Она ничего не знала о подобных приемах.
Ну что ж, по крайней мере, у нее есть красивое платье…
Меха соскользнули с плеч и были стремительно утянуты в ближайший шкаф расторопной прислугой.
Маргарет поторопила:
— Идем скорее.
Анна поспешила за ней следом, надеясь раствориться в сестриной тени и быть незаметной.
Не получилось.
У первого же кофейного стола пришлось раскланиваться с компанией господ, проявивших к ее персоне интерес.
— Герцогиня Лирнийская, графиня Кларк! Как же мы рады вас видеть, — пропела полная дама с высокой прической, украшенной перьями.
— И я рада. Вечер добрый, — поприветствовала Анна пока что неизвестно кого.
— Добрый-добрый, — расплылась в улыбке Маргарет. — Сегодня у вас аншлаг, милая Северина. Поздравляю от всей души.
Хозяйка. Ясно.
— Спасибо, дорогие мои. — Дама расплылась в сладкой улыбке. — Вечер обещает быть приятным. И вы сегодня мои брильянты в золотой короне. Попробуйте вино. Возьмите угощения. Тарталетки с икрой и лимонной цедрой получились на славу.
Дама отсалютовала бокалом с игристым вином и продолжила разговор с парой пожилых седовласых мужчин, лоснящихся в свете ламп тем особым блеском, какой бывает у сытых котов.
— Северина Бранд, — шепнула Анне Маргарет, подтверждая догадку. — Твой бодрый вид она явно оценила.
Сама Анна не считала свой вид таковым. На ногах ее держало прежде всего любопытство —
Мимо дымком протек серый официант, почти невидимый на фоне общей кричащей яркости. Поднос в его руке не качался, отчего казалось, что официант катится на колесиках и совсем не переставляет ноги.
Маргарет подхватила с подноса стройный бокал в плетении узорных гравировок. Слишком резко. Вино шипуче плеснуло ей на запястье. Качнулась надетая на край бокала долька ананаса.
Сестрица весело рассмеялась и махом все выпила. Хищно оттопырив губы — чтобы не смазалась помада, — впилась зубами в сочный фрукт.
— Возьми и ты, Ани.
— Нет. — Анна зареклась прикасаться к алкоголю. Не то место и не то время. — Не хочу, чтобы голова потом болела.
Удивительно, но Маргарет не стала настаивать.
— Не хочешь, как хочешь. — Ее явно интересовало другое. — Уже шепчутся, смотри. — Она указала на группку гостей, собравшуюся под огромной настенной росписью в рамке из золотой лепнины. — На тебя поглядывают.
— Чего они хотят? — нахмурилась Анна.
Происходящее напоминало коалиции и переглядки в средней школе. Все эти дружбы против друг друга и разговорчики за глаза…
— Подробностей, — туманно пояснила Маргарет.
— Подробностей чего?
— Того, как ты страдаешь от предательства.
— Ясно…
Анна понимающе покивала. Внимательно оглядела гостей. Все нарядные, все красивые, все влиятельные… Развлекаются ерундой уровня дешевого ток-шоу.
Скучно как.
А насчет страданий… В памяти, стремительно подстраивающейся под новую реальность, накал эмоций после Иванова предательства уже остыл. Краски боли тускнели и истлевали. Почти не осталось их.
Герцог же, виновник страданий предшественницы, вызывал лишь отвращение и презрение. Тут тоже приятного мало, но это иное. И, что радует, прошел вдруг страх.
— Ты должна сиять! — велела сестра.
— Я постараюсь, — вдохновившись ее задором, пообещала Анна.
Она выпрямила спину и пошла следом за Маргарет в центр зала.
Там бледная девушка в серебристых шелках играла на клавесине. Тонкая диадема приминала буйные каштановые кудри. Пальцы порхали над клавишами. Ресницы на полуопущенных веках трепетали в такт мелодии.
Вокруг толпились зрители. Те, что стояли ближе, молчали и внимали. Те, что подальше, тихо гудели с пчелиной монотонностью.
Сестра повела к дальнему столу, за которым восседала очередная компания. Гудящие проводили Анну заинтересованными взглядами и зажужжали активнее.
— Госпожа Беверли, господин Саган, господин Нэйтли… — Маргарет опустилась в свободное кресло у стола. Одно из двух. Поприветствовала по очереди всех присутствующих. Мило улыбнулась. — А я сегодня не одна.
Анна села рядом.