Хозяйка книжной лавки на площади Трав
Шрифт:
Все современные авторы читали Пруста и Виктора Гюго. Классические авторы стали основой нашей коллективной культуры, как речные осадки формируют дно. Но лестница продолжала удлиняться. Незачем заставлять Хлою, Элизу или Гийома взбираться по всей этой лестнице, чтобы они наконец добрались до текстов, доставляющих им более ощутимое удовольствие и родившихся под пером современных авторов.
Через несколько недель после появления у меня матери и дочери Хлоя открыла дверь книжной лавки.
Девушка была одна.
Я смотрела, как она бродит
Она гуляла по лавке так, словно не искала ничего особенного: брала одну книгу, клала ее на место и брала другую, переходила от полки с детективами к полке философии и, наконец, задержалась перед стендом с книгами по региональной кулинарии.
– Вы ищете подарок?
– Нет, спасибо, я смотрю.
Такой ответ скорее можно услышать в магазине одежды, чем в книжной лавке.
– Если я могу вам помочь, говорите, не стесняйтесь!
Она еще долго рассматривала стеллажи, а потом попрощалась со мной и ушла из магазина.
Я снова увидела ее в конце следующего дня.
– Добрый вечер, мадам.
– Добрый вечер, мадемуазель.
– На самом деле я немного растерялась, увидев все эти книги. Когда вы сказали моей матери, что могли бы дать мне совет, я поняла, что, кроме ее выбора, может быть другой.
Мы в первый раз встретились с Хлоей взглядами. Она улыбалась мне так, словно извинялась, что не может одна найти свой путь.
– Знаете, мадемуазель…
– Меня зовут Хлоя.
– Хлоя, вы должны знать, что продавщица книг как раз обязана быть руководительницей своих клиентов. Не хотите ли вы мне сказать, какого рода книгу ищете?
– Совершенно не знаю какую. Не могли бы вы выбрать одну из книг для меня?
В этот момент я почувствовала, что беру на себя большую ответственность. Я знала, что до сих пор читала Хлоя, и помнила убийственную фразу ее матери. Должна ли я оставаться на этой линии или сопровождать Хлою, которая решила освободиться от материнского влияния? Я не хотела обмануть доверие девушки и стала искать в памяти книгу, которая могла бы стать знаковой для меня в юности. Книгу для девушки и без выхода за границы приличий: я совершенно не желала напрасно шокировать Хлою.
– Прочтите вот это, – сказала я, протягивая ей «Из Африки». – Это автобиография Карен Бликсен. Очень красивая история, которая произошла в Кении в середине двадцатого века, когда эта страна еще была британской колонией.
– Спасибо.
– Вы обещаете сказать мне, что подумали о ней, если она вам не понравится? И никогда не забывайте, что чтение книги – не обязанность и что расстаться с ней, прочитав пятьдесят скучных страниц, – не кощунство, а необходимость!
– Обещаю.
Хлоя взяла книгу и ушла, прижимая ее к груди, как драгоценность, которую хочется защитить.
Меня тронул этот жест.
Хлоя вернулась на следующей неделе. Как только девушка вошла в лавку, я заметила, что она радуется и волнуется. Я быстро поняла, что не ошиблась.
– Она великолепная, эта книга! Какая выдающаяся женщина эта
– Не думаю, что похожа. До сих пор существуют большие парки, где живут львы и слоны, но Найроби стал сильно загрязненной столицей, и квартал, где находилась ферма Карен Бликсен, теперь полностью застроен современными зданиями. Ты хотела бы найти Финча Хаттона, чтобы он дал тебе послушать Баха у костра?
Хлоя покраснела.
– Это, наверное, и правда было бы чудесно. Я хотела бы другую книгу. Похожую!
– Похожую? Что это значит? Книгу, где действие происходит за границей? Не в наше время? Где рассказана история любви?
– Я не знаю. Выберите сами снова.
Я медлила. Главное – не спешить. Двигаться медленно, чтобы юная читательница шла вперед собственным шагом. Я снова подумала о своей дочери Элизе. О книгах, которые она любила больше остальных.
– Я предлагаю тебе «Библию ядовитого леса» Барбары Кингсолвер. В этом романе действие тоже происходит в Африке, но это единственное, что у него общего с книгой Карен Бликсен. Ты узнаешь о судьбе семьи, где отец – радикальный пастор, который в начале девятисотых годов решает уехать из Соединенных Штатов вместе с женой и четырьмя дочерьми в бывшее Бельгийское Конго.
– Спасибо, спасибо.
Глаза Хлои блестели. Я была счастлива – как каждый раз, когда советую кому-то книгу, мысленно говоря себе, что хотела бы снова пережить чувства, которые испытала, читая ее впервые.
В следующую субботу Натан пришел посидеть в лавке, пока я покупала рыбу у Клемана, уличного торговца, о котором говорили, что он каждое утро ходит к судам, прибывающим из города Сет, и выбирает лучших рыб.
Сделав несколько шагов между прилавками, я столкнулась нос к носу с Хлоей и ее матерью.
– Здравствуйте, мадам; здравствуй, Хлоя.
Хлоя повела себя странно. Кажется, она смутилась, увидев меня. Она отступила за спину матери и прижала палец к губам, слово просила меня молчать.
Я поняла, что мать ничего не знает о походах дочери в книжный магазин, а может быть, не знает и о книгах, которые Хлоя теперь читает. Я исполнила просьбу Хлои – прекратила разговор словами:
– До скорой встречи! Я должна поспешить к Клеману, если хочу купить действительно хорошего налима.
Я выросла в городе Рабат, в Марокко, на берегах реки Бу-Регрег, которая впадает в море ниже старинной цитадели Рабата – касбы Удая.
В детстве я обожала смотреть на то, как рыбаки возвращаются с моря, высыпают свой улов в большие корзины из ивовых прутьев и заботливо чинят поврежденные сети.
Иногда мы съедали на завтрак по тарелке жареных сардин на больших столах, накрытых яркими клеенками.
Когда я выбирала себе рыбу у Клемана, ее запах будил во мне ощущения, которые испытывала девочка, бравшая с тарелок руками сардины с лимоном.