Хозяйка Кричащего Леса

Кудрявцева Виктория

— Не смей! И вообще, немедленно отойди от нее! — всполошилась Ориола. — Десять шагов назад, сейчас же! Чего вылупился, как упырь какой?! Я до сих пор помню ту твою выходку год назад!

— Я же не-ечаянно.

— Говори кому другому. Но не мне это!

— А что случилось?

— Прости, дитя, но нам нельзя распространяться о своих миссиях, — поставила точку в этой теме Ориола, быстро взяв себя в руки и нацепив на лицо привычное умиротворенное выражение. — Да и почём ворошить прошлое,

когда на данный момент важнее нынешние трудности?

— Да, ты права.

Но все равно интересно до жути.

***

Мы решили развести лагерь прямо на берегу озера. Точнее, я убедила добрую инквизицию в безопасности этого действия. Ведь с психом раньше так делали и до сих пор живы.

Ориола отнеслась скептически к таким недостоверным доводам. Она списала все на присутствие альва и его божественных покровителей. Когда как нам стоит поискать укрытие получше.

Ага, только где его найти? Лес — одна сплошная угроза, и безопасного места не отыскать, если он нацелится тобой перекусить.

Жрица все понимала. Потому, подумав, все же согласилась на мое предложение. Ведь экономить силы нужно. А рассвет — не за горами.

В отличие от психа, которому было вообще побоку, в какое время суток передвигаться по Лесу или отдыхать, инквизиторы предпочитали днём спать.

— Нея, а ты чего к еде не притрагиваешься? Паек — дрянь редкостная. Но питаться чем-то надо. А то с голоду быстро исхудаешь, а затем и вовсе дух испустишь!

— Аппетита нет. А ты ешь-ешь. — Воин мне не поверил. Вон как помрачнел.

— Ты мне тут не указывай! Села да молча в рот паек запихивай!

— Не спорь с ним. Просто поешь, дитя.

«Я бы и поела, да только не это».

Почему-то говорить о том, что я не переношу мясо и вообще могу не есть продолжительное количество дней, не чувствуя какого-то дискомфорта, не хочу. Проснувшаяся интуиция предостерегает. А верить ей стоит.

Наверное.

— Простите, но я не ем мясо по-ооо… —«И вот что сказать? Какую причину?»— По идиологическим соображениям. Есть животных — плохо. Они же живые.

Ложь оседает на губах, вызывая горечь.

— Вот оно как. — Вилмор морщится. — Ну, дело твое. Если от немощи сознание потеряешь, тащить на себе не буду, так и знай!

— Угу.

Будто просила, блин.

***

Когда все поели и уснули, я почувствовала едва уловимое присутствие психа.

Первая мысль — разбудить инквизиторов.

Вторая — по-человечески

поговорить. Наивная вера в то, что псих поймет мои мотивы и отступит, жила в сердце.

«Верно, он же сам во время ритуала говорил, что исполнил свою часть сделки!»

Только почему он до сих пор рядом со мной? Почему помогает? Ладно, помогал! Почему не ушел по своим не менее важным делам даже сейчас?

Новая сделка с Карой? Но его главный бог Древмир!..

«Чье дерево-сосуд мы стремимся уничтожить…»

По спине прошла дрожь. А ведь точно…

… с ним не договориться.

Только хочу крикнуть, разбудить инквизиторов, как прямо перед носом из ниоткуда появилась знакомая фиолетовая сфера.

Как зачарованная, протягиваю руку к ней. Но коснуться не успеваю, она буквально распадается на мелкие осколки, которые тут же и вовсе исчезают без какого-то следа, а на согнутые колени падает сложенный листок.

Ушел…

Смотрю на послание, как на ядовитую гадюку. Ничего хорошего оно в себе нести не может по определению.

Перевожу взгляд на горящий костер. Может?..

Нет. Не может.

Тяжело вздыхаю, разворачивая листок чуть подрагивающими руками. Сердце стучит как сумасшедшее.

«Лодка вас выдержит, блаженная. Не сомневайся. Другого пути к Древу все равно не найти. Держи нос по ветру, а кинжал к сердцу ближе. И ради богов, остерегайся Огня! Его ты не переживешь, будь уверена!»

Как только прочла последнюю строку, письмо вспыхнуло фиолетовым пламенем, прямо на глазах превращаясь в черный пепел.

Самоуничтожилось.

С губ норовит сорваться смешок. Истерический.

Боже, прям на слезу пробило… какая забота!

К чему только она? Псих проникся ко мне симпатией и, предав своих богов, хочет мне помочь?

Или его самого тяготит быть в роли безмолвной игрушки? Потому он ищет хоть какую-нибудь лазейку на свободу?

А может, существует другая причина? Непонятно. Но…

Псих никогда не врёт.

Значит, плыть на лодке — единственный вариант. Осталось лишь убедить инквизиторов.

***

Ориола смотрит на меня подозрительно. В её глазах горит вопрос, но она молчит. Может, пытается добиться чистосердечного. Кто ее знает?

— Как-то ты быстро мнение свое поменяла! — Надо мной навис Вилмор, сложив руки на груди. — В чем дело?