Хозяйка Медной Горы. Часть I. Чужаки

Крайванова Варвара

Пальцы судорожно вцепились в одеяло. Вдруг… не разминулся?

Волевым усилием задушила зарождающуюся панику. «Нет. Теперь все будет в порядке».

Сгребла валявшийся на полу планшет и беззвучными шагами в носках по холодному пластику направилась в свою комнату. Вместе с одеялом.

Эпизод 1

* * *

Наземная база, 2550-07-05 07:32

Запах мяты. Пронзительный,

яркий и светлый. Он задавал тон настроению, царившему в холле временного жилого корпуса за завтраком. Люди радостно приветствовали друг друга, оживленно переговаривались, обсуждая предстоящие дела. Смеялись.

Главному архитектору следовало поспешить с вводом в эксплуатацию новых помещений: здесь стало очень тесно. Ямакава взглядом нашел его в толпе. Гейл сидел к нему спиной, что-то увлеченно рассказывая миниатюрной большеглазой девушке в сдвинутых на лоб защитных очках. Та сразу же заметила интерес стоящего возле бойлера человека, посмотрела в ответ. Широко улыбнулась. Ее собеседник обернулся. Уверенно и серьезно кивнул, здороваясь с Ямакавой. Приятно видеть их вместе. «За эту неделю многое поменялось, и не только на планете, не так ли?»

Цель экспедиции - основание новой колонии, но предприятие теряет всякий смысл, если где-то в звездной системе осталась не нейтрализованной квантово-гравитационная аномалия. Переродившийся двигатель древнего звездолета, обломок предыдущей попытки заселить этот мир, - непредсказуемый клубок смятого пространства, грозивший разнести не только перспективную планету, но и все вокруг в радиусе одного светового года. Так что планы пришлось сильно поменять, и в итоге большинство суетившихся вокруг Ямакавы людей лишь пару дней назад впервые ступили на поверхность Вудвейла.

«Но теперь Ковчег стабилизирован», - и придется возвращаться к текущей проблеме. Вернон Ямакава, главный планетолог экспедиции Б-32 «Вудвейл», перевел взгляд на свою кружку. В черной, слегка маслянистой поверхности находившейся там жидкости отражались его желтые глаза. «Надо пить». Тут же, как назло, отчетливо вспомнился вкус ненавистной жижи: горький, с неприятным химическим оттенком. «Надо потерпеть. Еще пару дней». И пить, пока горячее: когда остынет, станет только хуже. Поднес кружку к губам. Самое сложное - первый глоток. Обжегся.

Начинался третий день с момента возвращения его команды после деактивации Ковчега. «И вернулись не все». Тщательный отбор, несколько поколений селекции и генетической модификации, безупречно выверенная программа психологической подготовки… Наверное, первые несколько раз все это даже помогало, но Вернон так и не научился игнорировать смерти своих товарищей. Теперь же, когда он стал их лидером, потеря ощущалась особенно остро.

Подавил тяжелый вздох. Мысли в голове - такие же горькие, как напиток в кружке.

Подошла Рене. Скользнула рукой по его поясу, едва обозначив объятие. Мазнула черными тугими

кудрями по щеке. Винит себя. Беспощадно и бессмысленно.

«Уж ты здесь точно не при чем. Прости, что я допустил это. Что столкнул нас всех в эту яму. Опять». Вернон кладет руку на плечо соратницы, всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы ее тонкие пальцы, сжимающие ложку с черным порошком, перестали дрожать, а на губах мелькнула грустная улыбка. Они даже не смотрят друг на друга, но они вместе и поэтому справятся.

Рене Декарт наполнила кружку и развернулась лицом к залу. Сделала крохотный глоток.

– Они пьют эту дрянь!
– негромкий, но потрясенный голос откуда-то из толпы. Персиваль, парень из команды спасателей.

Ямакава чуть заметно вскинул брови и кивнул: да вот, пьем.

– Эй, я думал, вы бойкотируете кофе!
– стоявший рядом с Перси Серж говорит уже гораздо громче.

– Это не кофе.
– Тихий ответ Вернона заставляет обернуться третьего в их группе, командира отряда Арчибальда Сильвергейма.

– А что тогда?
– Арчи подозрительно прищурил глаза.

– Мешанина из стимуляторов, адаптогенов и антидепрессантов, - голос Ямакавы серьезен, ни намека на шутку, но Сильвергейм недоверчиво поводит подбородком, словно догадывается, что за беспристрастной маской тот усмехается про себя.

Вернон смотрит ему прямо в глаза, но Арчибальд знает, что играть с этим противником в гляделки бессмысленно. Вместо этого он поворачивает голову и отыскивает в толпе завтракающих Грегора Морриса, псих-координатора экспедиции. Тот тоже владеет собой прекрасно, но один лишь факт, что среди бурлящего вокруг людского водоворота он выцепил именно этот разговор и теперь внимательно следит за Ямакавой, подтверждает слова главного планетолога не хуже химического анализа.

Сильвергейм встречается взглядом с руководителем экспедиции, сидящим у окна. Семенов, похоже, разделяет его возмущение.

– Ты все это время знал, и молчал?
– Эти слова лидер спасателей произносит с обреченным спокойствием, будто устал возмущаться выходками Ямакавы.

– Никто не спрашивал, - Вернон отхлебнул из кружки. Поморщился.

Арчибальд продолжал смотреть на собеседника, зная, что тот не ограничится банальной отговоркой. И оказался прав.

– К тому же, вам это… «кофе» было показано.

– В смысле?
– нахмурился Серж.

– Употребление данной субстанции снижает количество смертей в течение полета, на семьдесят процентов для развед-экспедиций, и до девяносто семи - для базовых.

– Никто не умирает во время полета в базовых экспедициях!
– вырвалось у Арчи.

Вернон, уже не скрывая насмешки, весело вскинул бровь и приподнял свою кружку: вот об этом я и говорю. Сильвергейм чуть сощурился, досадуя, что снова попался в ловушку лидера планетологов, а Серж продолжил: