Хозяйка поместья проклятого Дознавателя
Шрифт:
Но “прямо сейчас” начала работать только я. Деваха клевала носом и засыпала прямо за столом и я великодушно разрешила ей подремать часок. Бросили матрас на сундуки и я она, не споря, легла куда сказали и тут же уснула. Бабка засобиралась на рынок, сказала, что надо продуктов прикупить и сплетни пособирать. Пришлось отпустить и ее. Арику, как и обещала, объяснила, что предметы по разному освещаются, и набросала угольком натюрморт из горшка и кружки, показав, где будут блики, а где тень. велела раскрашивать. По пути смахнула с него паутинку и оставила мокрую тряпку вытирать руки. Обнаружила,
Глава 18. Накаркала. Ну или накудахтала...
– Софушка, – шептала мне вечером старуха, отведя в сторону, – стража тебя ищет. Говорят, что девица одна из тюремной кареты прямо в ловчей сети сбежала, а перед этим стражников и королевского дознавателя лорда Гастэй прокляла. Они сейчас всех обходят, ищут, какие где новые люди появились, и на магию проверяют. Ты книжку ту с собой всегда носи, раз она магию твою прячет. Поговаривают, что лица твоего никто не видел. А если придут, то скажем, что ты Люрта Рокси и есть, а торговка подтвердит, что та у нас живет. Но ты в город пока не ходи.
Да уж не совсем я дура, поняла, что не стоит высовываться. Да и хорошо даже, у нас с Ариком планов громадье. Но надо что-то решать с банным днем. Я, пока чердак прибирала, уханькалась, и Арик опять в пыли угольной весь. А мыла нормального нет. И что обидно, каждая попаданка знает, как в полевых условиях мыло сварить, а я – понятия не имею! Что зола и жир нужны знаю и все. А что, зачем, куда, откуда… Ну да ладно, переживем. Поставила воду греться, с мылом ли без, но помыться надо, и пошла на чердак.
Открыла свой справочник-путеводитель.
– Мыло, – говорю, – нужно. Чтоб дрянь всякую смыть.
Открываю.
Облом. Нет ничего про мыло, открылся раздел, где про патенты и лицензии написано. Это как бы намек, что мне его изобрести надо? Или оно тут все-таки есть? Проще бабку спросить. Сунула книгу под подушку и припустила вниз.
И вот ни на минуту их оставить нельзя!
Ратола приехала не одна, а с припасами и курицами. Десяток несушек загнали в клеть, насыпали им пшена, бабка им даже везде соломы подстелила, то есть полыни, разумеется, в общем приняли мы их, как самых дорогих гостей. Я радовалась от души, все таки яйца – это полноценный белок и много разных блюд. А теперь кто-то их выпустил из клети и, мало того, что половина разбрелась непонятно куда, так остальные еще и лежали возле сливной канавы, вытянув ноги и закрыв глаза.
Чуть не взвыла, честное слово. Ну обидно же, я так рассчитывала на них а теперь что? Вдруг у них птичий грипп и их есть нельзя? Или их, как Люрту, кто потравил?
– Баб Тола! – закричала я, призывая старуху. – У нас, кажись, курицы подохли!
Бабка появилась быстро, оглядела безобразие и споро стала
Не, ну откуда я знаю, может тут так и надо? Принялась помогать ей.
– Баб Тол, а чего мы такое делаем, а? – все-таки спросила, поскольку наши действия ни к какому результату не привели.
– Надо их полынной водицей отпоить, и все хорошо будет! – заявила старушка.
– Баб Тол, так они этой водицей и потравились наверно, вот возле канавы и лежат.
– Не могли они тута потравиться, они к воде шли, чтоб, наоборот, очиститься, – бабка притопила очередную птичку, макнув ее башкой в лужу.
– Тогда где они получили отраву? – спросила я бабку. – Или это Арада нам отравленных куриц прислала? Зачем? Сжить дочь со свету хочет?
Бабка так опешила, что даже курицу топить перестала.
– Что ты такое говоришь, девонька? Арада в дочери души не чает!
– И поэтому она ее к страшной ведьме свела и там оставила?
– Софушка! Да что ж ты такое говоришь?! – укоризненно посмотрела на меня бабуля.
– А если это не она, то у нее в доме черт-те что творится! Надо ей сообщить и пусть сама с этим разбирается и кур нам на нормальных меняет.
– Сообщить надо, да. Права ты, Софушка. И с Люртой ведь худо было. А курей давай ты, милая, травкой потрешь, ежели не очнуться, тогда вернем, куда ж деваться.
Блин, вот еще только дохлых кур я травкой не терла! То есть натирала, конечно, и травами и солью с чесноком, перед тем, как запечь в духовке. Но чтоб вот так, сидя на корточках у сливной канавки… Докатилась ты Софа, добегалась! Бабка поспешила в дом не иначе как за заготовленными пучками полыни, а я сорвала ближайший куст то ли осоки, то ли еще какой травы принялась свою птицу тереть. Вот же зарр-рразы, не могли дома окочуриться, приспичило им на нашем подворье помереть. Все планы мне по увеличению поголовья и становления яичным магнатом испортили! Засранки мелкие! Должны нестись как сумасшедшие, а они тут вон чего удумали! Закопать в канаве и всех делов, если не годятся даже в суп!
Наверное, курица согласна была быть дохлой, но не закопанной в канаве.
Или я ей чего-то там сделала, просто известно же, что куры и с отрубленной головой еще некоторое время могут по двору бегать. Рефлексы и все такое. Так вот, эта голову повернула, глаз открыла и на меня уставилась.
– Твою мать! – вскочила я, скинув курицу в канаву.
А она встала отряхнулась и с независимым видом пошла вдоль канавы ногами и клювом себе чего-то грести.
Боже, теперь у меня во дворе зомбо-курица!
– Баб Тола! Нам нужен некромант! – помчалась я в дом.
Ворвалась через черный ход со двора, пролетела дом насквозь и вывалилась из парадных дверей. Чтобы чуть не врезаться в двух стражников, стоящих у дверей.
Упс!
– Добрый день, господа, – поздоровалась я.
Убегать поздно уже, да? Может их тоже в канаве притопить? Здоровые, гады, мне с ними не справится. Блин, а книжечка-то моя наверху осталась!
– Что же вы стоите, проходите в дом, выпейте чаю.
“С полынью, ага. – У нас все с полынью, даже суп, я уже как-то и привыкла уже. – Или с крысиным ядом. Вот только где его взять?”