Хозяйка поместья проклятого Дознавателя
Шрифт:
Я бы вернулась хотя бы для того, чтобы космы подруженьке повырывать, но легко быть смелой, если это не тебя касается. А сама-то я, поджав хвост и теряя на бегу тапки и паспорт, аж до другого мира добежала. Ну и правильно, лучше так, ни один мужик того не стоит, чтоб за ним слезы лить! Пусть девица тут живет и Арику с Ратолой помогает, мне так спокойнее будет, когда уйду.
– … Дом хороший, богатый, но главное, там тебя искать даже не подумает никто и никогда, – продолжала тем временем бабка.
– Прости, баб Тол, отвлеклась я. Про какой дом ты говоришь?
– Дак говорю, место нашла я тебе для службы хорошее. В приличном
– А… – протянула я и замолчала.
Мысль надо было обдумать. То есть мне не на улицу идти, а в богатый дом? Это хорошо с одной стороны. С другой, мало ли, какие тут у местных олигархов закидоны. Власть имущие вообще народ неприятный и со странностями, а на том берегу именно их дома и особняки стоят. С воротами в два моих роста. Ну, как бы это не совсем то место, где бы я хотела оказаться… Но не в моем положении выделываться, останусь – бабку подставлю.
– А почему искать не будут? – спросила, напряженно обдумывая, какие еще есть варианты.
– Так кто же в своем уме в проклятый дом пойдет служить? Оттуда и слуги почти все разбежались. Даже сам хозяин уехал. А для тебя место самое подходящее, внутри почти никого нет, охрана исправная, всего в достатке. Стражи близко не подойдут, а за пару месяцев может и ведьму изловят уже. А что на доме проклятие, так они тебя не трогают, с нашего-то дома убрала ведь все. А если что не так пойдет, то вернуться тебе есть куда, тогда еще что-нибудь придумаем. А то, что сама в тот дом пойдешь, так подумают, что приезжая, могла не знать про проклятие, и не удивляться. Зато и рекомендации не спросят, им бы хоть кого-то найти, кто за домом смотреть будет, – увещевала меня бабуля.
– То есть в доме никого?
– Ну, не совсем никого, кто-то там все-таки остался, старый дворецкий так точно никуда не ушел, а слуг да, не осталось почти. Так что и иномироность твою проще будет в тайне сохранить.
– А дом на том берегу? Далеко от нас? – принялась уточнять. Все таки, как ни крути, а уходить надо, да. Но если не далеко, может, хоть огородами, да в гости прибегать смогу?
– Там не совсем дом… Скорее, поместье. Небольшое. И в стороне оно немного ото всех. У хозяина еще один дом есть, в городе, а это вроде как загородный особняк. Потому там и в обычное время редко кто бывает, а сейчас и подавно близко никто не подойдет.
– А что с ним не так?
В проклятия я не верила, потому как ничего такого тут не заметила. Говорю же – чистота залог здоровья, а они напридумывают себе страшилок и ходят дрожат от страха. Ладно, чужой мир, чужие правила, не мое дело. Больше огорчало, что особняк это далеко. Надеюсь, хоть не в глухом темном лесу, где волки водятся. Я их так-то боюсь. Наверное.
– Говорят, ведьма прокляла та же, что и господина королевского дознавателя. Но ты бы глянула, может, и брешут люди, а может и не страшно все. А я тебе полынных подушечек сложу в дорогу!
Бабка в отношении полыни была неумолима. Во дворе она у нас давно закончилась, так Ратола по аптекарям прошла и все у них скупила. И по прежнему полынь у нас была повсюду – от воды для умывания до супа. Мы, собственно, привыкли уже к легкой горчинке, постоянно присутствующей в нашей жизни. А чтоб удобнее было управляться с домашними делами, бабка полынь то в подушечки скручивала, то в веники собирала, то в пучки. Даже вехотки плести наловчилась. А я подумывала о том, чтобы их на рынок
– Хорошо, баб Тола. Когда надо идти устраиваться на работу?
– Так завтра с утра и иди. Вот, адрес я записала тебе, дворецкий уже приехал, он завтра собеседование будет проводить с желающими. А я пойду тогда подушечки-то все-таки положу. И покушать соберу. Ох, девонька, ты уж возвращайся к нам, как будет возможность, – старуха все-таки расчувствовалась и принялась утирать слезы, прячась за суетой обыденных дел.
Да я бы и сама села, да в голос порыдала с чувством, толком, расстановкой, но некогда. Надо собирать вещи, чтобы завтра отправиться на новое место. И не стоит домашним нас с бабкой в подавленном состоянии видеть. Скажу Арику, что у меня командировка и велю заниматься со всем старанием. Чтоб не расслаблялся, вот! И красок пообещаю купить, если все буквы выучит!
Но, увы, стоило мне подняться в мою светличку, чтобы сложить свой скудный скарб в принесенный старухой подержанный саквояж, все опять пошло не так.
Глава 21. Новый работодатель
Окно моей светлички выходило во двор, но с высоты чердака была виднао и соседняя улица. Не знаю, что подвигло меня, чтобы бросить взгляд туда, но темная карета возле одного из домов показалась смутно знакомой. А уж когда я увидела, как стражники, не особо церемонясь, запихивают туда связанного обычной веревкой человека, то думать о чем-то еще не могла.
Они связали его веревкой! Не магией! То есть если меня повезут так же то удрать я уже не смогу. Жаль, что они тут все-таки не дурачки. Так то они вообще неплохие мужики, они пару раз приходили проверять, как наша ворожба идет, но как-то по-доброму все. А тут вот оно как…
Но арестовать меня снова я им возможности не дам! Быстро побросала в саквояж что под руку подвернулось, включая аптечку (не оставлять же улики против бабки) и, чмокнув на бегу Арика в макушку, а бабку в морщинистую щеку, бегом бросилась огородами на ту улицу, откуда карета уже уехала. Вряд ли стража вернется в дом, где только что забрала узника.
По указанному адресу добиралась с большой осторожностью, где-то ножками, где-то на перекладных, плутая по городу, если вдруг кто-то захочет меня выследить. Как говорится, если вы параноик, это не значит, что за вами не следят.
К большому дому, где завтра должно было состояться собеседование, я добралась затемно. Была мысль, остановиться на постоялом дворе, но на месте стражи я бы их все, как и доходные дома, первым делом взяла бы под контроль.
Дом мне не понравился. Вот вроде обычный, в череде похожих, но то, что с ним что-то не так, я ощущала кожей – у меня от одного взгляда на него мурашки побежали. Да даже в кольце на двери было что-то неприятное, будто оно грязью вымазано так, что даже в руки брать противно. Вроде приглядываешься – нет ничего, а ощущение, что коснешься – испачкаешься.