Хозяйка приюта магических существ
Шрифт:
— А разве ты уже все прочел? — спросила я.
Та-а-ак, и что бы это значило. Я перешла на магическое зрение, чтобы осмотреть дом. Что ж, все ясно: в учебной рухнул книжный шкаф. И книги это не очень пережили, иначе Хэй никуда бы не отправился.
И, судя по тому, кто и с кем устроил драку, виновницей гибели книг была Сивиль. Кстати, а чего это она такая тихая? Вроде бы невредимая на вид. Да и характер у нее не самый ласковый.
— Сивиль? — позвала я. — Все в порядке?
— О да, все чудесно, — едко ответила единорожка. — Если не считать
— Арч? — строго спросила я.
— Я чуть-чуть. И только для того, чтобы она не дралась.
Методом случайных вопросов я все-таки выяснила, что произошло. Сивиль была в учебной комнате, когда пришел дракончик. Тот и не думал нападать, но Сивиль среагировала инстинктивно: отпрыгнула назад и врезалась в стеллаж с книгами, из-за чего тот начал падать на нее. Естественно, убежать она бы не успела, а потому частично изничтожила сам стеллаж и книги магией. Дракончик растерялся, но драку, памятуя об обещании мне, не затеял. Хэй и Рэцу, разобравшись в ситуации, уговорили дракончика не расстраиваться и сказали, что сходят и принесут ему книги.
Как только они покинули дом, дракончик не сдержался и обозвал Сивиль неповоротливой пони. Кто ж знал, что для единорога сравнение с пони — страшнейшее оскорбление? В этот раз драку устроила Сивиль. Арч, увидев, что они дерутся, попытался вмешаться, но получил от нее чудесное прозвище «бесполезный облезлый слабак», оскорбился и оставил на шкурке Сивиль небольшую, но сдобренную парализующим ядом царапину. Возможно, если бы она не затронула тему его шерстки, то все было бы в порядке. Но, по мнению Арча (обычно весьма авторитетному), оскорбление его шерстки — это худшее, что можно было сделать.
— Арч, ты понимаешь, что Сивиль могла серьезно пострадать? — строго спросила я, опускаясь рядом с единорожкой и проводя над ней руками, чтобы понять, как она.
На удивление, никаких повреждений в организме не было. По моим ощущениям, я бы даже не сказала, что ее отравили. Если яд Арча и был, то в очень маленьком количестве.
— Эй! Она могла бы пострадать только в том случае, если я захотел. А я не хотел, чтобы она страдала, — обиделся Арч, а потом пробормотал себе под нос: — Разумеется, моральные страдания от того, что ее победил слабак, ей точно не повредят. Но они не в счет.
— Не волнуйся, мой человек, Арч сделал все это специально, поэтому все в порядке! — сказал подлетевший дракончик.
— Т-ты!.. — возмутился котенок, а потом, тяжело вздохнув, пояснил: — Если я выпускаю яд специально, то я контролирую, какой яд выпускаю и в каком количестве. Поэтому я не могу навредить.
— А если ты ошибешься? — я не отставала от Арча. Одно дело — подраться и пару царапин заработать. А вот воспользоваться своими силами, чтобы отравить кого-то — вообще нехорошее дело.
— Это инстинкт. Когда я об этом думаю, я не могу ошибиться, — вздохнул Арч. — В любом случае, я очень надеюсь, что вернется Рэцу и проведет с Сивиль воспитательную беседу.
Все-таки
— Пусть лучше твоя Лисса с тобой воспитание проводит! — возмутилась единорожка. — Потому что вы ведете себя нечестно! Когда я вчера обозвала вашего человека, а вы стали драться, то вас никак не наказали. А теперь вы обозвали меня, я стала драться, а виновата я?
— Во-первых, мой главный человек провел с нами беседу. И объяснил, что мы не должны были так реагировать, потому что тебе плохо. А во-вторых, ты совсем не видишь разницу? — удивился дракончик, а потом спросил то ли у меня, то ли у Арча. — Почему она такая глупая?
Я уже поняла, что единорожка в порядке, поэтому тихонько отошла в сторону, чтобы не мешать детям разбираться. Конечно, иногда детские конфликты решают взрослые, но намного эффективнее, если они сами все прояснят.
— Ты! Снова обзываешься! А если я тебя обзову, начнешь драться? — спросила Сивиль, зло сощурившись.
— Нет, зачем мне с тобой драться? Я обзову тебя в ответ, — ответил дракончик. — Но если ты будешь плохо говорить о моем главном человеке, то тебе мало не покажется.
— Какая разница?
— Какая разница, если кто-то обзовет тебя или кто-то обзовет Трисси? — разумно возразил дракончик. — Для меня мой человек такая же, как для тебя Трисси.
— Тогда почему ты не сказал ничего плохого о моей маме, раз так разозлился из-за своего человека? — зло прошипела единорожка.
— Потому что не хотел, — просто ответил дракон. — Почему я должен говорить плохо о Трисси, если она хорошая? Я мало ее знал, но мне она понравилась. А даже если бы я ее совсем не знал, то я бы ничего не стал говорить. К тому же, разве не думаешь, что словесные раны иногда наносят куда больше вреда, чем физические?
Рядом присвистнул Арч:
— И когда дракон так поумнел?
Пришлось подхватить этот комок сарказма, нарциссизма и шикарной шерсти, чтобы не позволить ему вмешиваться в такую важную беседу.
Дракон был восхитителен: красивый, серьезный и такой спокойный. Маленький взрослый. Я ощутила, что горжусь им. Нет, он и без этого был молодцом, но вот прямо сейчас я поняла, как он повзрослел, насколько вырос морально. И в полной мере ощутила, что мое влияние, мои разговоры не прошли бесследно.
Сивиль ничего не ответила дракончику, а тот сказал уже нам:
— Я подмел все осколки, пойду приберусь в учебной комнате.
Когда дракончик скрылся в учебной, я спросила Сивиль:
— Ты точно в порядке?
— Да, в полном, — ответил единорожка без прежнего ехидного тона.
И, подтверждая свой ответ, встала на ноги. Немного пошатнулась, но потом ровным шагом направилась к учебной комнате.
— Сивиль, ты куда? — поинтересовалась я.
Я не знала, что думать. Она больше не казалась воинственной или раздраженной, скорее, задумчивой. Но я все еще не понимала, зачем она пошла в комнату, где был дракончик.