Хозяйка проклятого дома

Герасимова Галина Васильевна

Хорошо, что его учили ориентироваться в лесу, ибо спустя полчаса парень еще мог определить, с какой стороны зашел. То и дело он замечал обломанные сучки и неглубокие следы на рыхлой земле, что свидетельствовало о верности выбранной дороги, но монстра поблизости не наблюдалось. И все же Югата постоянно был настороже, внимательно вслушиваясь в каждый шорох, будь то взлетевшая с ветки сова или проскользнувший в нору зверь. Опасность могла появиться неожиданно.

Это его и спасло.

Тварь напала внезапно, со спины, спрыгнув с дерева, на котором до сего момента успешно сливалась с листвой. Как он успел разглядеть в лунном свете, это было неестественное смешение человека с рысью, существо с ярко выраженной звериной мордой и по-человечески

умными глазами. Лапы-руки с длинными когтями оставили на его куртке несколько длинных полос, но к счастью, только слегка поцарапали кожу. Зловонное дыхание на мгновение обожгло шею, однако инстинкты сработали быстрее, и Югата успел перекинуть тварь через себя. Так они и застыли напротив друг друга — жертва и охотник — в любой момент готовые поменяться местами.

— Убир-райся, ты нам не нужен, — с трудом вырвались слова из изуродованного горла, и тварь мотнула головой в сторону. — Оставь пр-роклятую и уходи.

— А может вам лучше не стоять у меня на пути? — Югата быстрым движением вытащил пистолет и выстрелил. Пуля пролетела в сантиметре от отклонившейся в сторону твари, и та с визгом ринулась в спасительную тень кустов. Теперь присутствие монстра выдавало лишь злобное рычание.

— Твое пр-раво, — раздалось слева, и парень успел вовремя отскочить, чтобы промелькнувшая когтистая тень не задела его. — Но вам не скр-рыться, — уже справа и одновременно со спины. Югата скорее почувствовал, чем услышал новую опасность, совершая очередной кувырок в сторону, и предназначавшийся ему удар достался напавшей из кустов водянице. В ночи девочка-русалка и вовсе утратила человеческий облик, став жутковатой низкорослой тварью. Монстры взвыли одновременно, одна тварь от досады, а другая от боли, зажимая располосованное плечо с выбивающейся из раны густой желтой жидкостью.

«Ну и мерзость», — не удержался от отвращения адвокат, хладнокровно стреляя в скорчившуюся фигуру, но неожиданно перед пулей предстала другая мишень, а водяница бросилась в темноту леса. В отличие от водной твари, кровь человека-зверя была алой, и серебристый мех, покрывающий тело чудища, стал быстро окрашиваться в красный цвет. Югата выстрелили еще дважды, но монстр, чувствуя приближение смерти, решил, по всей видимости, забрать противника с собой. Прыжок на нечеловеческой скорости — слишком быстрый для обычного человека — и парень не успел отклониться, как цепкие лапы схватили его, сжимая в смертельных объятиях. Острые когти прошли под кожу, ломая ребра, а все силы уходили на то, чтобы не дать клыкам существа подобраться к горлу. «Минута, две — сколько еще проживет тварь с такими ранами?» — всплыла на грани сознания отчаянная мысль.

И все исчезло.

Мне снился сон. В этом я точно была уверена, потому как четко слышала потрескивание огня в камине и шаги Кагэ по дому. Несколько раз он заглядывал в гостиную, и тогда темнота комнаты на мгновение озарялась узким лучом света. Я жмурилась, отворачивалась и вновь проваливалась в тревожную дремоту.

Но этот сон был из ряда вон выходящий. Правильнее сказать, ненормальный. Там я бежала по лесу, чувствуя, как мокрая трава касается обнаженной кожи ног, опасливо озиралась, и в то же время ожидала кого-то со странным предвкушением. Тело было не моим — хрупким, маленьким, непривычным, и оттого всё вокруг казалось крупнее обычного: деревья выше, а ямы под ногами глубже. И хотя я задевала острые ветки кустов, их прикосновение не причиняло боли, а ночь вокруг была на удивление ясной.

Я заметила, как прошмыгнула в сторону маленькая мышь, и неожиданно для себя ощутила голод. Та, другая, с удовольствием перекусила бы сейчас, но с некоторой долей разочарования побежала дальше, боясь упустить и не догнать. Я вспомнила (это было необычайно странно, видеть чужие воспоминания), как затаившись в прибрежных кустах, она ждала появление человека, и затем, на некотором отдалении, последовала за ним.

Наконец, я услышала чье-то громкое

и прерывистое дыхание. Та, кем я была в тот момент, обрадовано улыбнулась, но вместо того, чтобы побежать быстрее, замедлила шаг, притаилась. Раздвинув заросли кустов, я чужими глазами наблюдала причудливый танец двух теней под лунным светом, и ужас, рождающийся в моем сердце, особенно остро контрастировал с радостью другой.

На поляне дрался Югата. Я не сразу узнала его, он внезапно стал слишком ярким и живым, таким непохожим на свою повседневную маску. Я видела, как на лице его застыла полоска грязи, и с каким трудом (но невероятной сноровкой) он перевернулся в воздухе, уходя от удара. Тварь, напавшая на адвоката, что-то прорычала, слишком непонятное, чтобы разобрать, и тут тело, неподвластное мне, прыгнуло в каком-то зверином прыжке, собрав все силы, целясь в его незащищенную спину.

— Нет! — крик, от которого в другое время заложило бы уши, никак не сказался на другой. Но Югата, словно шестым чувством осознав опасность, кувырнулся в сторону. Острые когти твари, предназначенные ему, коснулись чужой и одновременно моей кожи, разрывая плотно подогнанный ряд чешуек, оставляя глубокую рану. Страшно и радостно: мы опять не поделили наши чувства. Но теперь все было наоборот.

— Асаяке-тян, — прикосновение теплых, человеческих пальцев выдернуло меня из сна, и я села, бездумно глядя перед собой. Рядом с диваном, на корточках, примостился Кагэ, смотря на меня с непривычной серьезностью. — Что случилось, Асаяке-тян? Ты кричала.

Я покачала головой, отстраняя руку смотрителя. Плечо не кровоточило, но отдавало болью, и оттого полученное во сне ранение казалось таким реальным! Словно отголосок дрёмы, завладевшей мной, эхом отражался по комнате.

— Дурной сон и ничего больше. А где Югата? — я огляделась, надеясь найти адвоката поблизости, но стулья и кресло были пусты. А дом неестественно тих. — Он спит? — спросила я уже с определенной неуверенностью в голосе, боясь услышать ответ.

— Он…вышел, — замявшись, сказал парень, и по тому, как он прячет глаза, я поняла: адвокат пошел не свежим воздухом подышать. Отчего-то проклятый сон, засевший в голове, стал в стократ ярче и тревожнее, и все внутри замерло от страха.

— Югата пошел за той тварью, что напала на меня? — севшим голосом произнесла я, не столько спрашивая, сколько утверждая. Понимание было страшным, но после сегодняшнего вечера я готова была поверить во что угодно.

— Да, — просто сказал Кагэ, и переменился в лице, посмотрев на меня: не удивительно, я находилась в состояние, близком к обмороку. — Только не говори…

— Он в опасности. Надо помочь! — я заставила себя встать, и это простое движение послужило толчком к снятию оцепенения и страха. Не смотря на тянущую боль в ноге, я кинулась к дверям. Успела добежать до калитки, когда черная шерсть коснулась ноги, и Кагэ, в облике кота, легонько меня подтолкнул. Ухватился зубами за юбку, кивком указывая на спину.

— Раздавлю ведь… — недоверчиво прошептала я, но огромный кот только мотнул головой. Времени на размышления не было. Спина Кагэ, мягко говоря, была не самым удобным местом для поездок, но скорость нашего передвижения заметно увеличилась, и, прижавшись к пушистой шерсти, я очень надеялась, что мы успеем вовремя.

…Когда мы добрались на поляну, всё было уже кончено. Правда, осознание этого пришло после моего истошного вопля, когда я увидела Югату в обнимку с напавшей на него тварью, окровавленного и безжизненно лежащего на земле. Оторвать замершую в посмертном объятии тварь было непросто, но к счастью, она не успела окоченеть, и не без помощи Кагэ (парню пришлось на время перекинуться обратно в человека, но нам было не до церемоний), мы освободили адвоката. Перенесли его подальше, осторожно, стараясь не повредить еще больше. Хотя куда уж… Мне и раньше приходилось оказывать первую помощь раньше, но здесь невооруженным глазом было видно, что требуется профессиональная помощь. А до больницы ехать и ехать…