Хозяйка проклятого дома

Герасимова Галина Васильевна

— Не паникуй, — ощутимо встряхнул меня Кагэ, проведя беглый осмотр раненого. — Я уберу возможное заражение, а ты перевяжи раны. Надо остановить кровопотерю, — и с этими словами он перекинулся обратно в кота. Розовый язык ловко касался поврежденных участков кожи, и через некоторое время Югата задышал спокойнее. Ожидая, пока смотритель закончит обеззараживать раны, я смотрела на запачканное землей и кровью побледневшее лицо адвоката. Зачем он так рисковал? Ради меня? И почему я ничего не знаю о другой, столь воинственной стороне Югаты?

Юбка была мокрой после того, как мы с Кагэ переплыли реку, и, оторвав полоску, я вытерла испачканное лицо парня.

— Ты должен обязательно поправиться, чтобы ответить, — наклонившись, тихо прошептала я, убирая с побледневшего

лба спутанные темные волосы. Но он абсолютно точно ничего не слышал.

Скорая приехала через час, и не столько из-за панических ноток в моем голосе, сколько благодаря последующей за ними угрозы поменять весь персонал больницы. К счастью, поляна располагалась неподалеку от местного кладбища, а потому дорога сквозь лес от города была вполне приличная, и не пришлось долго нас искать. Так как никакого разбойного нападения не было, полиция предложила при необходимости связаться с ними с утра, а доктор не стал тратить время на расспросы. Так и не пришедшего в себя Югату отнесли в машину, а меня посадили рядом, предварительно справившись о самочувствии. Я отмахнулась, слишком погруженная в переживания, а подсунутое медсестрой успокоительное выпила на автомате. Стало немного легче. Когда скорая тронулась, в маленькое окошко можно было видеть, как не обремененный одеждой Кагэ в кошачьей форме наблюдал за всем происходящим с дерева, сливаясь с ночным небом. Но, кажется, никто кроме меня его не заметил.

А вот тварь, кстати, исчезла. В какой-то момент я повернулась, чтобы позвать смотрителя, исследующего окрестности, и увидела, что труп таинственным образом испарился. Только слегка шевелились ветки кустов неподалеку, в доказательство, что тварь не была вознесена на небо и не провалилась сразу в ад. По всей видимости, некто очень хотел сохранить определенные подробности полуночной встречи в секрете.

Нет твари — нет доказательств. К моменту приезда в больницу я успела рассказать сидящей рядом медсестре свое видение произошедшего. Разумеется, эта история не имела с правдой ничего общего, но даже смягченная версия рассказа оказала ошеломляющее действие на привыкшую к спокойной жизни горожанку, и она с ужасом смотрела на «охотящегося за пробравшейся в сад рысью» адвоката, одновременно страшась и восхищаясь. Я невольно скривилась, представляя, сколькими подробностями до утра обрастет история. Впрочем, именно оно мне и было нужно. Ничто не умеет так хорошо скрывать ложь, как многочисленные слухи.

Травматологическое отделение в маленькой городской больнице было почти пустым, и потому Югате выделили отдельную палату. Пару часов я моталась по коридору, ожидая, пока парня осмотрят, перевяжут и сделают необходимые процедуры. В конце концов, не выдержала и прикорнула в кресле у пустой постели, а очнулась уже с утренними лучами. Югата мирно спал, накрыв своей ладонью мою руку.

— Асаяке-сама? — в палату заглянул доктор, и жестом попросил меня выйти. Аккуратно высвободившись, чтобы не потревожить спящего, я обошла кровать и вышла в коридор. — Пройдемте в мой кабинет. Это важно.

Мужчина выглядел уставшим, сказались поздний вызов и бессонная ночь. Доктору мало кто мог дать больше сорока, однако были какие-то черты в его лице, что-то в уставшем и понимающем взгляде, что заставляло безоговорочно верить в его способности. Встревоженная, я последовала за ним: возможно ли, что умиротворенное состояние Югаты на деле обманчиво? Не потребуется ли делать ему операцию, и если да, то достаточно ли оборудования в местной больнице?

Когда дверь кабинета закрылась, доктор практически упал в кресло за большим письменным столом, и с осуждением посмотрел на меня.

— Ёджи-сан сильно досталось: у него сломано ребро и трещины еще в нескольких, не говоря о большой потери крови и потенциальном заражении. Хорошо, что вы оказали ему первую помощь, иначе дела могли оказаться гораздо хуже. Но он поправится. А теперь, — врач подался вперед, — я хочу услышать, что же произошло на самом деле. И не надо придумывать никаких сказок про рысь, — мужчина недовольно

поморщился, предупреждая мой рассказ, — я практикую не первый год, чтобы уметь различать раны. Они слишком большие для лапы животного.

— Не понимаю, о чем Вы говорите, — соврала я, делая обиженное лицо; несмотря на симпатию, которую вызывал врач как профессионал, доверять ему я не могла, — К нам в сад повадилась рысь, и когда я заметила ее, то испугалась. Ёджи-сан просто пытался меня защитить.

— Значит, упорствуете? — доктор нахмурился, постучал пальцами по столешнице, раздумывая, и предложил, — Давайте так: я расскажу Вам одну историю, а затем Вы решите, стоит ли говорить мне правду или нет. Согласны?

Я неопределенно пожала плечами, присаживаясь на стул напротив, и мельком осмотрелась. Обивка стула была сильно стерта, что говорило о немалом количестве приходящих к врачу посетителей, а спинка скрипела. На столе помимо врачебных бумаг стояла чашка с недопитым кофе, но не было никаких фотографий семьи или обычной разбавляющей рабочую обстановку безделушки. Длинные полки вдоль стен слегка прогнулись под тяжестью томов по медицине и химии, а дальний угол кабинета оказался занавешен белоснежной шторкой. Конечно, всё это сейчас не имело особого значения, но ведь обстановка комнаты может многое поведать о человеке! И как дизайнер, я понимала — врач не походил на тех людей, кто любит болтать попусту. А порой приобретение союзника стоит потраченного на это времени.

— Будем считать что да, — мужчина невесело усмехнулся, откинулся на спинку стула, и, не сводя с меня взгляда начал рассказ.

Давным-давно в одном маленьком городке родилась страшная легенда. И как часто бывает, чем страшнее история, тем больше она привлекает к себе внимания. Так и повелось, что о проклятии старого особняка судачили на кухнях, попивая чай, или шушукались на работе, передавая свежие слухи, и даже случайно встретившись на улице, не преминули сказать: «А вы слышали, что…» и добавляли в легенду новые детали. Постепенно, истинные события были забыты и настолько обросли слухами, что никто не мог вспомнить, что действительно произошло в особняке. Разумеется, периодически находились те, кто перебирался через высокую ограду, в надежде открыть тайну. Они не уходили от ограды далеко. Прогулявшись немного по саду и не рискуя подойти к дому, «смельчаки» возвращались в свои семьи, чтобы поделиться намного приукрашенными впечатлениями. Их слушали, в тайне восхищаясь, и взрослые, и дети. А дети, скажу я вам, безумно любопытные создания.

Как-то раз незадолго до рождества, вдохновившись историей старшего брата, маленький мальчик, давайте для удобства будем называть его Хару, решил посетить особняк. В свои семь лет он понятия не имел ни о частной собственности, ни об опасностях, могущих подстерегать его в заброшенных местах. Мальчик хотел стать взрослым. А для этого ему надо было совершить подвиг. «Что может быть лучше, чем бесстрашная борьба со злом?» — подумал Хару, и, вооружившись любимым деревянным мечом, отправился к особняку.

Конечно, главные ворота были заперты. Сказать по правде, последние десять лет их никто не открывал, и замок порядком проржавел. Настолько, что никакой опытный взломщик не справился бы с ним. Однако Хару не был вором-профессионалом, он был всего лишь маленьким мальчиком, и потому, не добившись от ворот ничего дельного, он пошёл в обход.

В скором времени искомая лазейка была найдена. В одном месте ограды отсутствовал металлический прут, и образовавшийся в результате проём был достаточным для того, чтобы мальчик в него пролез. Вот так Хару оказался внутри самой большой загадки города, и, проходя мимо укрытых снежной шапкой кустов роз по скользкой каменистой дорожке, шаг за шагом приближался к старому дому. Как он был горд собой! Он был настолько обрадован, что совсем потерял бдительность. Возможно, если бы он был менее рассеянным… Если бы хоть немного думал об осторожности… Хотя бы раз оглянулся! — ничего и не произошло. Но он беспечно шел по дорожке к дому, и отчаянный крик достиг его слишком поздно.