Хозяйка «Солнечного моста»
Шрифт:
Расположившись на заднем сиденье лимузина Коулмэнов, Билли смотрела на пробегавшие за окном машины виды сельской местности. Аборт. Это слово давило на ее мозг… смутные, мрачные образы темных коридоров и смертного греха, оставшиеся от разговоров, что ведутся шепотом. Аборт. Ее рука нерешительно легла на живот, где росла еще одна жизнь. Маленькая жизнь, бившаяся в ней, не казалась неведомой тайной, как до рождения Мэгги.
Она уже почти решилась отказаться от аборта, когда другие доводы захлестнули сознание. По словам доктора, оставалась вероятность выкидыша – и ее собственная
Машина подъехала к Санбриджу, и Карлос остановил ее у крыльца. Билли подбежала к двери. Она, не останавливаясь, взлетела по ступенькам и ворвалась в детскую. Даже суровая мисс Дженкинс не стала протестовать, когда Билли взяла спящую девочку из колыбели и прижала ее к груди.
– Сет, я хотела бы поговорить с вами, – решительно заявила Билли.
– Давай, говори, – недовольно пробурчал тот, как раз размышлявший над открытой бухгалтерской книгой. Билли понимала, что он притворялся. Бухгалтерские книги вела Агнес.
– Вы собираетесь звонить в Красный Крест, чтобы они сообщили Моссу о смерти матери? – говорить более резко она бы не смогла.
– В свое время. Я не хочу подвергать Мосса опасности. Когда корабль зайдет в порт…
– Извините, Сет, я не согласна. Я не стану участвовать в этом обмане. Если Мосс достаточно смел, чтобы сражаться на войне, он найдет в себе силы справиться и с горем, вызванным смертью матери. Вы не можете держать его в неведении. Сомневаюсь, что он простит вам это. Я не могу писать ему и не упомянуть об этом – что он подумает обо мне?
– Неважно.
– А я думаю, это очень важно. Вы просите меня лгать моему мужу. Я этого делать не стану.
Сет развернулся в кожаном кресле, заложил могучие руки за голову и устремил пристальный взгляд на жену своего сына.
– Ты не знаешь моего мальчика так, как знаю его я.
– Мосс больше не мальчик. Он мужчина и мой муж. Я настаиваю, – холодно сказала Билли.
– Настаивай на чем хочешь, девочка, но мое решение остается в силе. Мосс может совершить какую-нибудь глупость. Нарушится его координация, получится какой-нибудь сбой. Все что угодно. – В голосе Сета слышалось отчаяние, и Билли воспользовалась своим преимуществом.
– В данном случае вы поступаете скорее глупо. Час назад я послала телеграмму в Красный Крест. И уж поверьте мне, я знаю своего мужа.
– Ты все-таки сделала это, хотя я ясно сказал тебе ничего не предпринимать! – взревел Сет.
Сердце Билли бешено колотилось. Он ее не смутит, не запугает. Она стольким обязана Джессике.
– Да, черт побери, сделала. И сделала бы снова, если бы понадобилось.
– Ей-Богу, не будь ты женою Мосса, я бы тебя отсюда вышиб пинком под зад.
– Пусть это вас не останавливает. Я могу собраться и уехать отсюда через час. Так что решайте, Сет.
– Ты
– Нет, имею. Я его жена.
– Я не собираюсь забывать это!
– Дело сделано, это уже прошлое. Мы должны продолжать жить с этого момента. А как мы станем жить, зависит от нас.
– И откуда ты набралась такой твердости в последнее время, девочка?
– От вас, – коротко ответила Билли. – Но не могу сказать, что это мне нравится. Как насчет вас?
Сет фыркнул:
– Ладно, оставь меня наедине с моим горем. Поразмышляй, как ты еще можешь мне досадить. Я старик. Оставь меня в покое. – Сет выглядел совершенно расстроенным.
– Сварливый старик, – сказала Билли.
– Вон! – прогремел голос Сета.
За ужином Агнес намотала свою драгоценную нитку жемчуга на тонкие пальцы и выпалила:
– Сегодня во второй половине дня я получила телеграмму из Нью-Йорка, Сет. От твоей дочери. Она прибудет в Остин завтра утром и просит прислать машину в аэропорт.
Ложечка в руках Сета звякнула о блюдце, он швырнул салфетку на стол.
– Ее мать умерла и похоронена! Какого черта ей приезжать в Санбридж? Она бежала, бросила мать, а теперь приползла обратно.
– Сет, пожалуйста, будь благоразумен, – сказала Агнес. – Что я могу поделать? Не могла же я по собственной инициативе телеграфировать в Нью-Йорк и запретить твоей дочери приезжать в Санбридж. Тебя не оказалось поблизости, чтобы спросить, а я не знала, что делать…
– Я тебя не обвиняю, Эгги. Всё эта противная девчонка. Она мне встала как кость поперек горла еще когда родилась, и ясно как Божий день, что она мне и сейчас не нужна! Наверное, едет со своим муженьком.
– Об этом в телеграмме ничего не говорится. Но не представляю себе, что британский офицер может в военное время отправиться в Штаты.
– Ладно, что, черт побери, там написано, Эгги? Где эта телеграмма?
– Мне ее прочли по телефону, Сет. Там просто сообщается, что она в Нью-Йорке, ей удалось попасть на рейс в Остин, и она просит прислать машину в аэропорт.
Сет встал из-за стола, тяжело опершись на трость.
– Могу тебе сказать, Эгги, у меня нет желания видеть еще раз эту девчонку. Всю жизнь она была своенравной, устраивала то одну выходку, то другую. Когда она жила дома, я не имел ни одной спокойной минуты, потому что никогда не знал, что она вытворит в следующий миг. Что бы она ни сделала, я заранее был уверен: мне это не понравится. И ее приезд мне тоже не нравится! Почему, черт возьми, она не может держаться подальше от Санбриджа? Я слишком стар и слишком устал, чтобы терпеть ее проказы.
– Сет, она замужняя женщина с маленьким сыном…
– Это не ее сын! Мальчик какого-то англичанина! У нее даже не хватило ума выйти замуж за американца, Боже мой! Этот мальчишка не моей крови, да и не ее. – С такими словами он покинул столовую.
– Не могу поверить! – воскликнула Билли. – Амелия его родная дочь. А ты, мама, защищала себя, а не ее! Как ты можешь быть такой жестокой? Ты действительно собиралась послать ей телеграмму с отказом?
Глаза Агнес блеснули, а рот сложился в горькую линию.