Хозяйка Талеи
Шрифт:
На земле, там, где стояла госпожа, виднелась небольшая кучка пыли. Телохранитель подошел поближе, осторожно попробовал тонкую труху кончиком пальца, лицо его слегка расслабилось — на останки вампира не похоже. Немертвые истлевают иначе. В центре труха слегка проседала, и заинтересованный Латам осторожно отгреб ее в стороны. Недоверчиво усмехнулся, пододвинулся поближе и, не обращая внимания на испачканную одежду, начал освобождать участок пола от грязи. Нет, ему не показалось — прямо в камне, словно вырубленное и отшлифованное искусным мастером, виднелось изображение двух узких женских ступней. Сделанное настолько тщательно, будто крепкий гранит на мгновение обрел вязкость, позволившую погрузить в него кропотливо изготовленную
— «И камень обратился водой там, где его касались босые ноги вечно юной». Подходящая фраза для легенды, не находите?
Латам стремительно перетек с колен в боевую стойку, едва начали звучать первые слова. К тому моменту, когда неизвестный закончил свою короткую речь, восставший оказался на подходящей дистанции для атаки, примерно оценил противника, бросил короткое заклинание, прощупывая обстановку… Его меч смотрел точно в горло невысокому мужчине в одежде не слишком богатого горожанина, спокойно стоявшего на самом нижнем уровне катакомб. Вампир обшарил глазами подземелье, убедился, что непосредственной опасности нет, и сосредоточил внимание на смертном. Непонятная ситуация. Человек по виду не дворянин, не боец, вроде бы не чародей — сумел незамеченным подобраться к одному из лучших воинов королевства. Выкованный в сотнях схваток инстинкт опасался всего непонятного и настойчиво советовал не лезть в драку.
— Нет причины волноваться, мессен Латам. Я не враг вам.
— Вот как? — Кончик меча не дрогнул, продолжая выцеливать кадык на тощей шее. — Тогда кто же вы?
— Наблюдатель, — развел руками смертный. — Хотя в данный момент я скорее выполняю функцию свидетеля и проверяющего.
Он кого-то напоминал своими манерами, своей отстраненной доброжелательностью. Что-то похожее вертелось в голове. Латам сделал крохотный шажок назад, чуть разрывая дистанцию, и слегка отвлекся от противника, торопливо начав перебирать воспоминания. Где он мог видеть или слышать о пожилом горожанине с ничем не примечательной внешностью, без какого-либо оружия на виду, зато с приглушенным, спрятанным, но понятным каждому немертвому присутствием силы Света, запрятанным в тщедушном теле? Святой? Старший жрец одного из храмов? Нет, ощущение немного другое — нет враждебности, не чувствуется желания покарать демона ночи. Тогда кто остается?
Мозаика сложилась. Меч беззвучно вполз в ножны, пока его хозяин плавно опускался на одно колено.
— Возвышенный.
— Тогда уж «возвысившийся», — уточнил Гарреш. — Надо же! Кто-то еще помнит…
Едва ли силы, спланировавшие и организовавшие гибель Академии, рассчитывали на получившийся результат. Да, магов в Талее почти не осталось. Почти — потому что минимумом способностей обладал любой дворянин. Просто использовать их на приличном уровне умел далеко не каждый. Однако победа оказалась пирровой и мало чем отличалась от поражения. С собой на тот свет Тайран захватил всю жреческую верхушку наиболее активных храмов, оставив верных канцлеру и Сыну Моря людей без идеологической поддержки. Часть Золотого квартала попала в зону прорыва, обитавшие в них чиновники и служащие, среди которых были занимавшие весьма высокие посты, погибли. Пожаром распространившаяся по городу паника перекинулась на бедные окраины, и уже к вечеру столицу покинуло не менее сотни тысяч бедняков. Они бежали без цели, подстегиваемые дикими слухами о разгневавшихся богах и новой Чуме. Войска не успели среагировать вовремя. Заранее выставленные заслоны готовились перехватывать малые группы спасающихся из Академии студентов и преподавателей и никак не ожидали встретить толпы обуянных ужасом простолюдинов.
Не прошло и двух дней, как принц Коно объявил племянника лишенным благодати. Гражданская война началась.
Но это было потом. Пока что восставшим хватало своих забот, чтобы следить за делами смертных. Требовалось
— Уже прошло восемь часов.
— Гарреш обещал поставить нас в известность, как только станет что-то ясно.
— Я не доверяю ему!
Предметы задрожали, тонкий стеклянный бокал осыпался мелкой крошкой, стоило Медее повысить голос. Она боялась всего, связанного с мастером Света, и вмешательство Гарреша в события ослабляло ее контроль над личными способностями.
— Что он сказал?!
Латам мысленно поморщился при виде подступающей женской истерики, но вслух повторил:
— Мессена приглашена для беседы с представителями Обители Бездны и по ее окончании вернется сюда.
— Он обещал? Так и сказал — вернется?
— Разумеется. Он был настроен весьма дружелюбно.
Красавица рухнула в кресло, обвела взглядом остальных вампиров и остановилась на Хастине.
— Мы можем сами ее поискать?
— Намного проще найти самого Гарреша, — меланхолично заметил колдун. — Он, конечно, мастер и все такое, но в последнее время от него здорово фонит в верхнем спектре. Чиститься не успевает, наверное.
Вампир-чародей с удивлением осознал, что особой горечи от происшедшего не чувствует. Погиб наставник, перед которым он преклонялся и бесконечно уважал, но Тайран выбрал время и место сам, уйдя достойно, забрав врагов с собой. Академия погружена во мрак, но куда больнее было бы видеть ее оскверненной руками фанатиков и глупцов. Библиотеки и носители традиции уцелели, а это главное.
— Да зачем его вообще надо было отпускать? — подал голос Зерван, пока Медея в ужасе мотала головой, отказываясь от предложения. — Оглушить, связать и поспрошать вдумчиво.
Хастин чуточку снисходительно улыбнулся, но почти сразу улыбка исчезла. Он лично с Гаррешем не встречался, о магическом потенциале жреца судил по косвенным источникам и некоторым исследованиям фона Талеи. Таким образом, насколько тот хороший боец, судить не мог. Однако прежде, чем колдун огласил свою позицию, высказался Латам, воспринявший слова Зервана как скрытое обвинение в трусости.
— Жаль, что вас в тот момент не было рядом. Я с удовольствием помешал бы совершить эту глупость.
— Да ну? — Старейшина-оборотень наклонился вперед, сгорбился, кончики ушей у него заострились и вытянулись назад. — Думаешь, получилось бы?
Латам положил кисть на рукоять меча.
— Давно хотел попробовать.
Хастин небрежно махнул рукой, воздух между спорщиками покрылся рябью и помутнел, заставляя обоих отшатнуться назад.
— Нашли время для ругани. Лучше подумайте, что мы Гардоману сообщим. Стоит ему в Талею приезжать или нет?
— Зачем? — вскинулась Медея. — Что ему тут сейчас делать? Когда война начнется, из Барди оружие обозами повезут. Займы, кредиты, северный хлеб, что там еще?
— Верно, — согласился Хастин. — Много чего еще. Но, во-первых, здесь возможностей заработать не меньше, а во-вторых, сейчас в Барди расположена всего лишь четвертая по статусу община. Решения принимаются в Талее. За последние полгода произошло немало событий, и нужно определяться, что менять и в какой последовательности. Я, например, намерен взять пару учеников.