Хозяйка Талеи
Шрифт:
— И тем не менее, — тряхнула головой госпожа. — Мы получили слишком щедрый подарок, слишком большой кусок. Как бы им не подавиться.
— Хастин что говорит?
— Он в восторге! Дай ему волю, запер бы меня в лаборатории.
Вампирессы понимающе переглянулись. Прекрасно соображавший колдун — во всяком случае, в политике он разбирался неплохо и при случае мог дать хороший совет — становился совершенно невменяемым, едва дело касалось любимой работы. К счастью, Селеста принадлежала к тому крайне узкому кругу лиц, в отношении которых Хастин не осмеливался быть назойливым. Понимал, что требовать от предводительницы чего бы то ни было чревато непредсказуемыми последствиями.
К Медее чернокнижник тоже не приставал.
— Ладно, я пошла собираться, — поднялась с кресла красавица. — Надо подготовиться к своей первой дипломатической миссии.
— Насчет дипломатической согласна, — улыбнулась Селеста, — но почему же первой?
— На таком уровне, да еще практически официально, — именно первой. — Медея покрутилась перед зеркалом, с удовлетворением любуясь облепившим идеальную фигуру провокационным платьем. — Это тебе не мелких приграничных вождишек по указке очаровывать! В Цонне парочкой соблазнений не обойдешься — там люди с совсем другой подготовкой, у них с детства хладнокровие воспитывают. Их улыбками не обманешь… Все, я побежала.
Она была счастлива. Порывистая и взбалмошная, Медея острее прочих страдала от наложенных смертными рамок. Необходимость подчиняться людям просто бесила ее, хотя по сравнению с другими восставшими устроилась она неплохо. Но одно дело — слушаться старшую сестру или действовать в рамках неких высших, естественных законов, и совсем другое — выполнять приказы цедящих через губу слова чиновников от разведки. Красавица признавала необходимость режиссера, но требовала от него компетентности. Теперь, хвала Темному, она перестала зависеть от дилетантов!
Селеста проводила взглядом сестру, еще немного посидела, бездумно любуясь танцем пламени в очаге, и тоже встала. Время не ждет. Нерешенных вопросов масса, каждый или почти каждый требует ее участия, проблемы множатся с умопомрачающей скоростью. Она пытается перебросить часть на помощников, но у тех своих хватает. Кроме того, некоторые решения может принять только она.
Например, как использовать бывшую территорию Академии. Людям и вообще живым она теперь совершенно недоступна, однако нежить какое-то время способна там существовать. Не очень долго. Кажется, «малое благословение», ритуал, показанный темными жрецами и связывающий Селесту уже с тремя старейшинами, увеличивает срок пребывания в проклятом месте, но это еще нуждается в проверке. Интересно, что смертные сделают с зоной, затронутой проклятием? Вроде бы собираются огородить стеной. Сейчас они немного успокоились, а поначалу вообще планировали город переносить. Потом прикинули, сколько перенос стоит, другие заботы навалились, да и границы сферы не меняются — скорее всего, действительно обойдутся полумерами. Имитируют видимость деятельности, сами себя обманут.
А ведь там, в центре, Тьма. Бездна. Еще одна сфера, не более четырех метров в диаметре, абсолютно черная и неподвижная. Разрыв пространства, заключенный в оковы сложнейшей магии, даже приближаться к которому страшно. Наложенную на разрыв печать снять сложно, но можно, и ее предупреждали, что в мире есть существа, обладающие нужными знаниями. Или тот же Хастин, с его неуемной тягой к экспериментам? Нет, пока не найден способ дополнительно защитить печать, никого внутрь приводить нельзя.
Хотя колдун сейчас с головой погрузился в другой проект. Жизненно важный для всего вампирьего рода.
Талейские катакомбы давно превратились в вотчину восставших: без особой надобности и разрешения на нижние уровни люди спускаться не решались. Вполне естественно, что для удобства пользования основные маршруты укреплялись, очищались от мусора, иногда даже прокладывались новые. Причем последние маскировались с помощью разных ухищрений. С началом известных событий карты подземелий, хранившиеся в архивах разведки, удалось похитить или уничтожить. Короче говоря, восставшие считали нижние пути
Приятно, конечно, когда тебя считают посланницей бога (или богини, согласно общественному мнению). Но то, что простят обычному правителю, наперсника высших сил часто сбрасывает с пьедестала. Долгоживущие вампиры — не фанатики-сектанты, им головы не запудришь, и они крайне не любят в ком-то разочаровываться. А уж если они сочтут себя обманутыми, то только держись. Надо пресечь слухи о ее богоизбранности, пока те не слишком широко распространились.
Лаборатория Хастина — пусть где-то здесь же находилась и его спальня, назвать комплекс библиотек, хранилищ, ритуальных комнат и подсобных помещений домом язык не поворачивался — встретила Селесту тишиной и отголосками недавно произнесенных заклинаний. Фон силы колебался. Госпожа не стала ждать, пока хозяин отреагирует на появление гостьи, и прошла вглубь по коридору. Ей хотелось не думать, а действовать. Сначала встреча с легендарными магами, неимоверно далеко ушедшими по пути эволюции, и необходимость принятия сложного, в чем-то навязанного решения. Затем попытка укротить бушующую в теле чужую энергию, слияние с псевдоразумным заклинанием, имеющим собственные цели и волю. Хвала Морвану, печать признала ее главенство. Дальше — передача части сил старейшинам. Если с Медеей (она была первой, потому что доверие обеих сторон являлось необычайно важным фактором в ритуале) и Зерваном установление связи прошло хорошо, они оба в результате стали намного сильнее, то с Латамом чуть не случилась беда.
Селеста не понимала, отчего пострадал ее телохранитель. Вроде бы она все делала правильно. Поэтому до тех пор, пока причина столь болезненной реакции на ритуал не будет найдена, новые связи устанавливать нельзя. Очень жаль. С Зерваном, находящимся в двух днях пути от Талеи, Селеста отныне могла переговариваться практически без напряжения, да и сам старейшина получил достаточно преимуществ перед сородичами. С этой минуты предательства с его стороны госпожа почти не опасалась — вряд ли он захочет добровольно расстаться с дармовой силой.
Просчитывать, выстраивать пути, по которым станет развиваться ее народ, в последний месяц приходилось часто. Обстоятельства требовали принятия стратегических решений, а время отнимала текучка. Отдых — полчаса легкого трепа с Медеей. Счастье еще, что есть толковые помощники и что по некоторым вопросам с ответами определились давно. Всего-то требуется не отклоняться от выбранной линии.
Как сейчас.
— Мне казалось, тебе объяснили, зачем ты понадобился нам, Девлин.
Переругивавшаяся в дальней комнате троица настолько увлеклась жарким процессом взаимного поливания грязью, что появление госпожи проигнорировала. Ее голос прозвучал совершенно неожиданно, заставив двух спорщиков подпрыгнуть на месте. Колдун, бывший третьим, развернулся величаво, да еще и пальцем ткнул:
— Вот! Объясни мессене, чем ты еще недоволен!
Компания собралась странная. Если Хастин смотрелся в обстановке ритуального зала органично, так сказать, вписываясь в атмосферу, то его свежепринятый ученик Вадор, с простецким лицом, украшенным конопушками, и в грязном плаще поденщика казался личностью посторонней, случайно забретшей на огонек. Тем не менее колдуну нравился любознательный новичок, и он потихоньку перетащил его к себе в помощники.
Последним спорщиком был мужчина, высокий, с хмурым лицом. Смертный. Учитывая, что прежде в логово старейшины-чернокнижника люди попадали только в качестве подопытного материала, человек без оков, да еще и осмеливающийся спорить с хозяином, — явление незаурядное. Впрочем, так оно и есть.