Хозяйка таверны: спасти семью
Шрифт:
Воспоминание о тоскующем Лео заставило меня взять себя в руки и отбросить всякое смущение. Я сама пробегу по соседям, включу всю свою общительность и обаяние и во что бы то ни стало продам пиццу! Это станет началом возрождения нашей замечательной семьи…
***
Корзина была набита доверху упакованными в бумагу большими кусками пиццы. К счастью, в этом мире с бумагой было не столь напряженно, как в земном средневековье. Похоже, её изобрели довольно давно и использовали даже в быту. В неё заворачивали продукты, вещи, лекарства, ею же пользовались
Упаковала треугольники пиццы я красиво и профессионально: товарный вид получился изумительным. Сверху в тарелке оставила мелкие кусочки блюда, чтобы желающие могли попробовать вкус. О цене я поговорила с ребятами еще вчера. Целая пицца могла потянуть максимум на один солид, а кусок-треугольник (который составлял треть пиццы) соответственно на тридцать пять мелких монет, называемых здесь пенни. Да, да, названия удивительно напоминали земные, что было мне весьма на руку: хоть не запутаюсь в них.
Я набросила на плечи темный длинный плащ, подбитый бурым мехом, и шагнула за порог.
Честно говоря, я еще ни разу не рассматривала улицу настолько внимательно. Она выглядела аккуратной, хотя и узкой. Полотно дороги оказалось устелено каменной кладкой, значит, хороший район. Домики, тесно прилепившиеся друг ко другу, были по большей части каменными, двух или трехэтажными, с черепичными крышами и флюгерами на попадающихся башенках. Короче, сказочный городок.
Редкие прохожие выглядели ремесленниками или торгашами. Неплохо одетые, но и не в шелках. Кто-то ехал на лошади, кто-то в простенькой двуколке без вензелей. Несколько дам – дородных и степенных прогуливались - по противоположной стороне улицы, но в мою сторону даже не взглянули.
Итак, соседи.
Я вчера невзначай расспросила у Лео о них.
Справа от нас в двухэтажном доме жили две семьи – Фанель и Мирро. Первая занимала нижний этаж, вторая - верхний. Обычные работяги, простые и вежливые. Пойду сперва к ним.
Повернула налево и через минуту стояла перед потертой деревянной дверью, рядом с которой поблёскивал большой дверной колокольчик. От моего прикосновения тот зазвенел так громко, что вздрогнула даже дремавшая неподалёку собака.
Я откашлялась, вспоминая заготовленную речь, и отрепетировала приветливую улыбку.
Дверь открыла невысокая узколицая женщина лет пятидесяти со строгим выражением лица. Глаза ее на мгновение стали значительно больше, когда она увидела меня, но тут же сузились, а тонкие губы с неожиданной холодностью произнесли:
– Что вам нужно?
О, этот тон напоминал острия вонзающихся в душу стрел.
Я изумилась. Память Лерии выдала пару эпизодов, где она общалась с этой соседкой. Звали ее Сара Фанель, почтенная мать семейства. И в прошлом они с девушкой вполне мирно обменивались вежливыми приветствиями. Но сейчас... сейчас миром и не пахло. Холодом, который источали глаза Сары, можно было законсервировать тушу доисторического мамонта этак на пару тысяч лет.
– Э-э-э, - протянула я, несколько
– Мне ничего от вас не нужно! – процедила Сара, и взгляд её зажегся прямо-таки отвращением, а я опешила. Нет, не то, чтобы я огорчилась из-за ее отказа. В принципе, я готовилась ко всему, но отказ, произнесенный ТАКИМ тоном, изумлял. А еще столь резкая формулировка…
– Почему? – этот вопрос прозвучал глупо, но я не могла его не задать.
– Ты еще спрашиваешь??? – взвилась женщина, больше не заботясь называть меня на «вы». – Я не собираюсь принимать что-либо из рук распутной девки! И так хватает позора на голову, что мы с вашей семейкой соседи!
Я едва не упустила тяжелую корзину на порог.
– В каком это смысле «распутная»??? – возмутилась я. – Как вы смеете меня оскорблять???
– Да назвать тебя приличной – это унизить всех благочестивых девушек города! – оскорбления в мой адрес посыпались, как из рога изобилия. – Притворялась невинной, а сама соблазняла всех окрестных мужчин. Все теперь знают, что в вашей таверне действовал притон, где ты лично обслуживала клиентов! И самым завидным оказался господин Лесли Крэйг! Даже его умудрилась захомутать, дрянная подстилка. А ведь это очень уважаемый в окрестностях человек, завидный холостяк…
Она продолжала и продолжала бросать мне в лицо ядовитые поклёпы, приправленные вопиющей ложью и дикими оскорблениями, а я не могла вымолвить ни слова. Изнутри начало подниматься отчаяние – не моё, Лерино, но я быстро взяла его под контроль. Нет, Валерия Александровна! Не смей поддаваться на эти провокации!!! Здесь всё совершенно очевидно: этот нелюдь, мерзкая скотина Кэйг, успел распустить о ней и её семье самые гнусные и жестокие слухи, которые только мог придумать его извращенный разум.
Я почувствовала, что отчаяние стремительно сменяется ненавистью, а вот это чувство уже поддавалось контролю слабее, потому что было почти исключительно моим.
Я ненавидела таких подонков всей душой. Мне хотелось бы вытрясти из них всю душу и обрушить на них всё то зло, которое они делали другим.
– Хватит! – рыкнула я, устав слушать словесное излияние нечистот в свою сторону, и Сара Фанель на несколько мгновений замолчала. – Не хотите – как хотите! А свою злобную натуру можете засунуть себе…
Да, я почти сказала это. Но потом решила не уподобляться этой мастерице сквернословия и остановилась.
– Всего доброго! – процедила с каменным выражение лица, развернулась... наткнулась на багрового от ярости Лео.
Он стоял посреди дороги, но был достаточно близко, чтобы всё услышать. И злился он, естественно, не на меня, а на нашего главного врага.
– Нет, Лео… – прохрипела я, вдруг потеряв владение голосом. – Не надо…
Ведь я прочла во взгляде брата абсолютную решимость прямо сейчас задушить мерзкого насильника…