Хозяйка волчьей стаи
Шрифт:
Почувствовав на себе чужой взгляд, я повернула голову в поисках его источника: Кирилл, лежал рядом, облокотившись на правый локоть, внимательно и тревожно вглядываясь в моё лицо.
– Как ты себя чувствуешь?- спросил он с необычной хрипотцой в голосе. Я пожала плечами.
– Вроде неплохо... слабость. Но это пройдет, - отмахнулась я. Слабость, которая наваливалась после лечения тяжелых случаев, обычно проходила лишь на второй, а то и на третий день. И тут я вспомнила что Кирилл и сам был изрядно
Я тут же вскочила на колени, и, не обращая на изумлённый взгляд Кирилла, принялась его раздевать.
– Девочка, ты ещё слишком слаба для этого, - заржал оборотень, который... конечно же успел залечить все ранения и срастить все переломы.
Моя рука замерла на горячей твёрдой груди. Я слышала, как гулко бьется сердце Кирилла, и мое... мое очень быстро подстраивалось под его ритм.
Я подняла испуганный, смущенный взгляд на обладателя черных нечеловеческих глаз.
– Милая моя, - прошептал Кирилл, накрывая меня своим телом.
А дальше... дальше была нежность - не страстное слияние двух тел, предназначенных друг другу, а... что - то значительно мягче и медленней...
Губы Кирилла скользили по моему телу, словно заново исследуя каждый сантиметр, каждый изгиб, даря долгое, мучительное удовольствие... Я уже стонала в голос, Кирилл же негромко рычал, все ещё прикасаясь ко мне только губами...он как будто нарочно медлил, не двигаясь дальше...
Я... у меня ведь не было никакого опыта, и потому я совершенно не знала, как и когда закончится эта пытка. Баев никогда ещё не делал ничего подобного - его страсть всегда была очень... звериной, агрессивной, принуждающей...
Поэтому я и не сразу догадалась, чего именно он от меня ждет. Кирилл здесь и сейчас не подавлял больше своим напором, а ждал... терпеливо ждал, когда я сама начну ... проявлять интерес к нему.
И я. набравшись смелости, скользнула губами по горячей, неистово бьющейся мужской груди.
В результате, мы снова потерялись для всех на полдня - Баев несколько раз, находясь сверху и даже не прерываясь ни на одно мгновение, выпускал свою силу - очевидно, чтобы предотвратить появление кого - нибудь из оборотней.
– Моя девочка.... моя маленькая, - он целовал меня, и его поцелуи, наполненные страстью и нежностью, звучали теперь иначе, чем это было прежде....
И снова длинная долгая нежность.
Солнце уже давно перестало бить в окна, а значит, время приближалось к обеду или около того... Кирилл, раскинувшись рядом, задумчиво смотрел на меня.
– Знаешь, - ухмыльнулся он, рассеянно гладя мою руку.
– Обо мне ведь ещё никто просто так не заботился...Нет. ну кроме родителей, естественно...
– Почему?
–
– Ты же человек.
– Заметив, как скривилось его лицо, я поправилась:
– Ну, да. да - оборотень, не человек, но какая разница. Ты понял, что имею в виду. Ты такой же живой, как и все.
– Я Альфа, Настюш.
– поправил меня Кирилл с горечью в голосе.
– Чертовски сильный альфа.
Я заглянула ему в глаза, полные сейчас какого - то непонятного чувства.
– Иди ко мне, - прошептал Баев, подтянув меня за руку так, что я упала прямо в его объятия.
Когда я проснулась во второй раз, Кирилла в комнате уже не оказалось - только смятые ещё теплые простыни, говорили о том, что он ушел совсем недавно...
Я встала и, шатаясь от слабости, поплелась в ванную...На круглом журнальном столике у стены возле балкона стоял поднос с ... судя по запаху, с уже обедом, хотя кофе сюда тоже включили. Что ж, подкрепиться мне сейчас было жизненно необходимо. Но сперва я все же доползла до душа.
Марина появилась в комнате, когда я уже расправилась с вкусной мясной похлебкой - то ли суп, то ли рагу, и прикончила пару чашек крепкого кофе.
Почтительно поклонившись (опять эти статусные заморочки), она принялась скоро и ловко менять белье на кровати, заставляя меня краснеть ещё больше, чем в объятиях Баева.
Видимо, женщина уловила некоторые из моих эмоций, потому что, оторвавшись от своего занятия, с любопытством посмотрела на меня.
– Луна, это же честь...
Я растерянно смотрела на неё. Что именно: ублажать Альфу или менять ему белье. Понятное дело, я не задала этого вопроса вслух, но чувство неловкости стало ещё большим.
– Оборотни более животные, чем люди, а потому среди нас нет лживых ханжей. Мы приветствуем плоть и радуемся её радости. Своей радости, - поправилась она. всё ещё недоумевая от моего смущения.
– Даже у людей жена должна ублажать своего мужа, что уж говорить про нас.
Я коротко кивнула, всё же спросив.
– А причем здесь честь?
– Вы же допускаете меня в одну из самых ...
– Марина замялась - в одну из самых интимных частей вашей с Альфой жизни. Это у нас считается за большую честь.
– Марина...
– умоляюще посмотрела я женщину. Та кивнула.
– Луна, это наш уклад.
– Я понимаю, - кивнула я.
– Просто не могу к этому привыкнуть.
– Вам просто надо сменить угол зрения...
– заметила горничная.
– Воспринимайте это как... как обязанности монархов. Помнится, у королей... у императоров даже целые ритуалы были пробуждения. И только очень родовитые дворяне - из ближайших сподвижников - допускались в спальню.
– Вы правы, - кивнула я. Марина же расцветала довольной улыбкой.