Хозяйка ворон и железный доктор
Шрифт:
Луис, похоже, этого не знал. Морщинка между нахмуренных бровей разгладилась, он как-то вздохнул, расправил плечи. Между тем Дафна поставила перед ним чашку чая и новую тарелку с вафлями перед Кайлой.
– Сегодня такая радость! Госпожа Фрейя возвращается. Вы, наверное, очень счастливы? – спросила она, уводя разговор подальше от опасной темы.
– Очень, – согласился Луис, сделав глоток, и тут же высыпал целый ворох наставлений, что надо сделать за их отсутствие. Как в известной сказке о девочке, которая очень хотела попасть на бал, но сперва исполнить пожелания злобной мачехи.
На взгляд Кайлы,
– Паромобиль еще не починили, так что поедем на омнибусе. Погода нам благоволит, успеем. А если опоздаем, Фрейя подождет в порту, – закончив с Дафной, обратился Луис к жене.
– В порту? – Кайла понадеялась, что ошиблась.
В горном Ансельме был только один порт – воздушный. Он располагался за чертой города в специально отведенном амбаре. И останавливались в нем чертовы дирижабли. Почему-то Кайла была уверена, что Луис повезет ее к поезду. О том, что придется ехать в порт и встречать воздушный корабль, они не договаривались.
Все десять лет после аварии она избегала дирижаблей. Слишком ярко перед глазами вставали тлеющие обломки, собственное падение и боль в спине – поначалу такая, что сходишь с ума, а затем – ее полное отсутствие, когда нет ни рук, ни ног. А вокруг – черный остов, запах гари и изломанные фигуры на снегу, в которых Кайла не хотела признавать погибших пассажиров.
***
Кайла стоит у самого края скалы. Кажется, один лишний вздох – и она полетит вниз. Широкие женские штаны – мода из Хаврии, зато удобные! – полощутся на ветру, а рубашка, напротив, из-за ветра облепляет тело.
– Ты что, совсем бесстрашная? – Рейн обнимает ее со спины. Он только проснулся и, не обнаружив ее рядом, заволновался. Из пещеры, которую они сегодня приспособили под ночлег, уступа было не видно. – Почему ты всегда так безрассудна?
– Не всегда, я тоже умею бояться, – ворчит она, но поддается ему и отступает от пропасти на шаг.
– И чего же ты боишься? – горячее дыхание щекочет кожу.
– Дирижаблей. – она запрокидывает голову и разглядывает рассветное небо: нежно-голубое, пронизанное розовыми полосками. Одно из облаков напоминает ей летучий корабль, и Кайла ёжится, сильнее прижимаясь к Рейну. – Я очень их боюсь.
– Шутишь? – он фыркает ей в шею, не веря, что она серьезно.
– Нисколько. Едва вижу, забываю, как дышать. Хорошо, они летают здесь редко, чаще через перевал...
***
От одной мысли, что придется находиться рядом с дирижаблем, Кайлу затрясло. Нет, она не хотела ехать в порт. Может, притвориться, что ей стало плохо? Да тут и притворяться не придется! Во рту стало сухо, а сердце зашлось в мучительно быстром ритме.
– Госпожа, позвольте тарелку. Я вам другую вафлю дам. И немного успокоительного в чай не помешает. А хотите, виски капну? – с заговорщическим видом наклонилась к ней Дафна, и женщина очнулась. Она и сама не заметила, как искрошила вафлю.
– Можно виски. Без чая, – выдавила она.
Сейчас Кайла
***
Воздушный порт Ансельма походил на старую церковь – если не брать во внимание его размеры. Высоченные стены с узкими окнами, раздвижные двери на сложном механизме, застекленная крыша. Деревья рядом с ангаром казались игрушечными, а люди и подавно.
Тихо в порту не было. Снаружи, под специально оборудованными навесами, дожидались своих пассажиров наемные паромобили и кареты, сновали носильщики, перекрикивались рабочие. Душный запах парусины смешался с запахами железа и кожи.
Гарь и кровь мерещились Кайле при каждом вдохе. Пожалуй, хорошо, что Луис шел рядом с ней – она могла повиснуть на нем, если захлестнет приступ паники. И плевать, что он ей ненавистен, страх все равно сильнее. Кайла старалась дышать медленно и глубоко, но это не помогало. Особенно когда гигантская махина развернулась и стала снижаться, заслоняя собой небо.
Будь проклят тот чокнутый изобретатель, которому пришла в голову мысль запустить машину в небо! И почему Фрейя не могла доехать на поезде? Всего-то на полдня дольше. Пансион святой Аурелии располагался в маленьком городке не очень-то далеко от Ансельма, и единственное, чем славился – перевалочной станцией, с которой можно было разлететься-разъехаться по всей стране.
Кайла сглотнула и все-таки вцепилась в локоть мужа.
– Не волнуйся, Фрейя скоро спустится, – ободряюще сказал Луис, неверно истолковав причину ее беспокойства.
Как же тут не волноваться? Из-за Фрейи она тревожилась еще сильнее!
Наконец дирижабль приземлился. Опустился трап. Людей прибыло немало, и Кайла гадала, сможет ли узнать племянницу.
Зря опасалась. Фрейя выделялась в толпе прибывших, как белая ворона. Клетчатое пансионное платье, строгая прическа, но главное, трость, разом делавшая ее взрослее. Взрослее только на вид – стоило Фрейе заметить их, как она, прихрамывая и огибая других пассажиров, бросилась по трапу вниз.
– Мама!
Кайла не успела и слова сказать, а Фрейя уже влетела в ее объятия. Обняла так крепко, что выбило дух, – и расплакалась. Луис только неодобрительно поморщился на неподобающее поведение дочери, но замечаний делать не стал. В порту было много обнимающихся парочек, и родители с ребенком не выглядели странно.
– Мама, мамочка, это правда ты, – всхлипывала Фрейя и не могла остановиться.
И что с ней делать? Кайла была совершенно растеряна. Она понятия не имела, как вести себя с детьми и тем более как их успокаивать.
У птицелюдов к воспитанию малышни был особый подход. Птенцов растили в заботе и баловали, пока крылья не становились достаточно крепкими, чтобы летать. Затем, в торжественный день первого полета, весь клан собирался благословить птенца взлететь в небо. Едва малявки вставали на крыло, они становились полноправными членами стаи.
К малышам Кайлу не подпускали – в первую очередь ради ее собственной безопасности. Детишки могли проявить агрессию, не задумываясь о последствиях – ударить когтями, разодрать клювом, укусить. Их за это не наказывали – неоперившиеся, что с них возьмешь? Им и так было любопытно, что человек делает в стае. К тому же дети у птицелюдов были редкостью, и потомство тщательно оберегали.