Храброе сердце Ирены Сендлер
Шрифт:
– Я – раввин Тауб, – протянул он руку Мистеру К. – Очень жаль, что приходится знакомиться в таких обстоятельствах. Вполне возможно, что зрителей сегодня придет совсем немного, но что делать?
На спектакль 12 сентября должны были прийти Говард и Ро Джейкобсоны – известные члены еврейского сообщества Канзас-Сити. Ро никак не могла решить, идти или нет – она боялась оторваться от телевизора. Но Говард был уверен, что пойти необходимо:
– Эта пьеса дает надежду, – сказал он Ро.
На сей раз актеры готовились к спектаклю без обычной болтовни и добродушных шуток. Наконец декорации установлены, свет и звук
– Пока только пара человек… пришли еще несколько… половина мест занято… полный зал… мест не хватает, люди ждут стоя… у задней стены стоят в два ряда… садятся на пол в проходах… Ну, пора! Ни пуха ни пера!
В банкетном зале погас свет, зал погрузился в тишину. Мистер К. вышел на авансцену…
– Я полагаю, – начал он после долгой паузы, – что
мы с вами будем помнить 11 сентября точно так же, как польский народ – 1 сентября 1939 года, день немецкого вторжения в Польшу.
За считаные часы изменилось все. Никто из них не мог даже предположить, что будет дальше, но все они боялись будущего.
Пьеса на этот раз шла гораздо дольше, потому что девочки инстинктивно произносили свои слова медленнее, нагружая их особым смыслом и значением. Последнюю свою реплику Лиз читала сквозь слезы:
– Ирена Сендлер, которой сегодня за девяносто, живет в Варшаве и, несмотря на слабое здоровье, по-прежнему отважно верит в высокие идеалы, ради которых она изменила мир.
Световая пушка высветила на обезлюдевшей темной сцене пустой пюпитр. Одна из зрительниц робко захлопала в ладоши, готовая тут же прекратить, если вдруг окажется в одиночестве, но потом овация распространилась по залу, как пламя. Люди начали выкрикивать благодарности, кто-то разрыдался… Это была самая долгая овация за всю историю выступлений. Актеры снова и снова выходили на поклон, их не хотели отпускать. В зале загорелся свет, но аплодисменты не смолкали. Девочки и Ник стояли плечом к плечу на сцене и аплодировали вместе со зрителями.
Наконец зрители снова заняли свои места, и Меган рассказала, как появилась на свет «Жизнь в банке». Она рассказала и о жизни в их округе, стоящем на седьмом месте по бедности в штате Канзас. Большинству выпускников школ хотелось поступить в колледж, но для многих это оставалось недостижимой мечтой, потому что они не могли себе этого позволить.
Говард и Ро Джейкобсоны посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, сказали одни и те же слова:
– Образовательные гранты!
Позднее Ро, председатель образовательного комитета отделения Национального еврейского женского совета в Канзас-Сити, и Говард, попечитель нескольких частных фондов, вынесли эту проблему на рассмотрение своих советов директоров и начали разрабатывать программу образовательных дотаций для неимущих студентов. Многие представители советов директоров уже видели «Жизнь в банке», и поэтому буквально через считаные дни был создан мощный образовательный фонд. Но гранты выделили не только участникам Проекта «Ирена Сендлер», дотации на образование получили и несколько школьников из южного Канзаса, победивших с проектами на темы
Вспоминая восемь лет своего сотрудничества с Проектом «Ирена Сендлер», Говард говорит о девочках:
– Я знаю, что «Ирена Сендлер» изменила их жизнь. Начиная работу над проектом, они не думали ни о дотациях на обучение, ни об интервью прессе, ни о возможности побывать в Польше и познакомиться с Иреной Сендлер. Их тронула удивительная история ее жизни, и они просто хотели поведать о ней людям. Они даже не подозревали, что миллионы людей увидят их, что о них будут рассказывать в самых крупных газетах и журналах, о той популярности, которой будет пользоваться их веб-сайт.
Глава 33
И куда же теперь?
Варшава, 2002–2005
В марте 2002 года в газете Юнионтаунской школы появилось сообщение:
Проект «Ирена Сендлер» стал первым лауреатом Премии Tikkun Olam. Торжественная церемония вручения премии состоится в Канзас-Сити 10 марта – в день, объявленный мэром города Днем Ирены Сендлер. Tikkun Olam в переводе с иврита означает «Совершенствование мира».
Спонсорами премии стали еврейские общественные организации Канзас-Сити. Арт Гарфанкел дал в честь Ирены благотворительный концерт, в ответ она прислала из Варшавы короткое видеоприветствие. Представлять Ирену из Польши прибыли Бета и ее дочь Аня. Из Монреаля прилетела Рената Зайдман. Всемирная федерация еврейских детей, выживших во время Холокоста, была представлена ее Президентом Стефани Зельцер и Вице-Президентом Рене Лихтманом. Последний был так потрясен спектаклем, что пригласил девушек выступить в Университете Мичигана, где преподавал историю. Также присутствовали губернатор Миссури и давний друг, а некогда начальник Мистера К., Барт Альтенбернд.
Бета с Аней остались в Америке на неделю и приняли участие в нескольких спектаклях. Бета привезла с собой свою серебряную ложечку, и каждый раз, когда она показывала ее зрителям, в зале наступала абсолютная тишина. Все, кому удавалось потрогать или подержать в руках эту святыню, этот последний подарок ее матери, этот крошечный памятник человеческой любви, не могли сдержать слез.
В свое время Рената Зайдман рассказала девочкам историю своего спасения из Варшавского гетто, и они сделали ей сюрприз, добавив в пьесу еще одного персонажа – маленькую сироту Ренату.
[Дни Ирены Сендлер были провозглашены и в других городах и штатах, среди которых можно назвать Варшаву (июнь 2005), штат Вермонт (октябрь 2008) и, совсем недавно, в округах Скрэнтон и Лакаванна в Пенсильвании (ноябрь 2009)].
К 2002 году Проект «Ирена Сендлер» был уже широко известен в Канзас-Сити, где девочки часто выступали в еврейских общинах. После каждого выступления их принимали в домах щедрых филантропов и меценатов – у Говарда и Ро Джейкобсонов, Гейл и Брюса Кригелей, Джона и Дженни Айзенбергов и Джона и Стиви Шухартов.