Храм Фортуны II

Ходжер Эндрю

Да, Никомед крепко влип. Это понимал Абнир, понимал и сам грек. Феликсу тоже все было ясно.

Поначалу он даже обрадовался, что подлый шкипер получит по заслугам, но тут же сообразил, что не в интересах парфянина выдавать Никомеда. Конечно же, смуглый представитель рода Аршакидов попытается использовать грека в своих целях.

Нельзя сказать, чтобы Феликса очень уж заботили вопросы величия римской Империи, но все же он чувствовал себя гражданином этой страны, для которой парфяне были исконными и опасными врагами.

Тем

более пират испытывал сейчас некоторую благодарность к цезарю Тиберию, который сохранил ему жизнь и подарил свободу. И разве не правильно будет теперь сообщить префекту города о сговоре парфянского шпиона и беспринципного грека? Феликс решил, что так и сделает, но для начала надо было еще узнать, в чем же заключается та услуга, о которой Абнир хочет попросить шкипера.

Почувствовав, что его правая нога совсем затекла, пират перенес тяжесть тела на левую и снова плотно приложил ухо к столь полезной дырке в стене.

— А скажи-ка мне, любезный Никомед, — говорил тем временем парфянин, — ведь у того купца была при себе целая куча денег. Куда же ты дел такое богатство? Почему еще тогда не зажил покойно и безбедно где-нибудь в провинции?

Грек горестно хмыкнул.

— Как бы не так! — со злостью сказал он. — На следующий день мы и сами наткнулись на пиратов и те обчистили нас до нитки. Вот уж не повезло, так не повезло!

— Ну, не расстраивайся, — успокоил его Абнир. — Разве тебя не учили в детстве, что нажитое неправедным путем впрок не идет? А я предлагаю тебе заработать не меньше, но зато совершенно честно.

— Да уж, честно, — буркнул грек. — За такую честность меня того и гляди на крест прибьют.

— Ты, похоже, весьма ценишь свою шкуру, — с улыбкой заметил парфянин.

— А ты — нет? — с вызовом спросил шкипер.

Абнир нахмурился.

— Не забывайся, грек, — холодно произнес он. — Помни, с кем говоришь. Ладно, слушай внимательно.

Его взгляд медленно прополз по стене, и Сабин невольно вздрогнул — ему показалось, что пытливые черные глаза парфянина встретились с его глазами. Абнир смотрел в стену несколько секунд, но выражение его лица совершенно не изменилось, и Феликс успокоился. Нет, тот его не заметил. Иначе вряд ли смог бы сохранить самообладание.

— Так вот, — заговорил парфянин все тем же спокойным, уверенным голосом. — Тебе придется, любезный Никомед, в самое ближайшее время выехать в Иудею...

— В Иудею? — взвыл охваченный ужасом грек. — Чего вдруг? Терпеть не могу этот народец.

— Замолчи и слушай, — резко перебил его парфянин. — Мы, кажется, уже выяснили, что выбор у тебя невелик.

Никомед схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону, всем своим видом демонстрируя полнейшее отчаяние. Но на сурового Абнира это не произвело никакого впечатления.

— Дело в том, — продолжал он, — что — как мне удалось выяснить — цезарь посылает в Иерусалим нового прокуратора. Прежний, Руф, был у меня на жалованье, но Валерий

Грат — человек другого покроя.

Впрочем, это уже наша забота, тебя сей вопрос не касается. А вот, что должен сделать непосредственно ты.

Вместе с прокуратором Тиберий посылает еще двоих людей с каким-то специальным заданием. Каким именно — мы так и не смогли узнать. Это предстоит сделать тебе.

Могу только сказать, что миссия эта чрезвычайно важная и секретная — предприняты строжайшие меры предосторожности. У меня есть кое-какие догадки на сей счет, но пока о них рано говорить.

Я уверен, что выполнение этого задания может нанести ущерб интересам Парфии в Сирии и Палестине. Этого допустить нельзя. Наши позиции и так сейчас несколько ослаблены, но уже очень скоро парфяне восстановят прежнее могущество и отберут у Рима все захваченные Помпеем и Антонием территории. И ты, Никомед, если не подведешь меня, будешь достойно вознагражден. Мой повелитель, царь Артабан, ценит преданных и умных людей. Ты слышал, каких почестей достиг Лабиен, который искренне помогал парфянам? Почему бы тебе не повторить его карьеру?

А уж в золоте ты сможешь просто купаться. Ну как, заманчиво звучит, а, грек?

Никомед кивнул. Оно, конечно, так, но риск...

— А почему вы именно меня выбрали? — спросил он. — Разве у столь могучего царя не нашлось более достойного кандидата в Лабиены?

Абнир улыбнулся.

— Это сделал я. Так уж получилось, что мне кое-что известно о тебе. К тому же, сейчас у меня невелик выбор агентов. Но я уверен, что ты прекрасно справишься с этой задачей. Если, конечно, захочешь. А ты ведь захочешь, любезный, не так ли?

Шкипер тяжело вздохнул.

— Разве у меня спрашивают?

— Вот и хорошо. Я рад, что ты понял ситуацию. В общем, ты попшионишь немного за теми римлянами, разнюхаешь, зачем они приехали.

Через пару месяцев я сам покину Рим и отправлюсь на Восток. По дороге планирую заехать в Дамаск и Иерусалим — поздравить нового прокуратора с назначением. Мы ведь добрые соседи, правда?

И вот тогда ты дашь мне отчет, а я уж посмотрю, какие меры следует принять. Сопровождать тебя будет мой доверенный человек. Он проследит за твоей безопасностью — Барсат прекрасно владеет всеми видами оружия. Тебе с ним будет спокойно.

— А почему он сам не может взяться за это дело, раз уж он такой способный? — с надеждой спросил шкипер.

— Но он не такой хитрый, — заметил Абнир. — И запомни — без фокусов. Если ты вдруг захочешь предать меня, Барсат знает, что ему делать, и поверь — живым тебе от него не уйти. Он предан мне до безумия и не задумываясь выполнит любой мой приказ.

«Час от часу нелегче», — подумал Никомед с отчаянием.

Честно говоря, у него действительно мелькнула в голове мысль прихватить денежки и удрать куда-нибудь в Испанию, подальше от Рима и Парфии. Но теперь от этого плана пришлось отказаться...