Храм Фортуны II
Шрифт:
Вожди приглушенно обсуждали слова своего предводителя. Некоторые кивали своими косматыми нечесаными головами, некоторые пожимали плечами, были и такие, которые решительно трясли бородами, словно говоря: нет, это невозможно.
Херман терпеливо ждал, поглядывая на закутанного в плащ человека, который не принимал участия в дискуссии.
Наконец общее мнение собрания стало, кажется, склоняться в его пользу. Херуск одобрительно качнул головой. Его глаза заблестели.
— Ты говорил разумно, брат, — произнес наконец Зигмирт. — Но объясни нам, как ты хочешь
— А вот как, — торжественно возвестил Херман. — Они собираются атаковать нас за Визургисом, ударить в самое сердце. Мы же встретим их на полпути, в лесистой местности, когда они не будут ожидать этого.
Но вот тут-то мне и нужно ваше полное повиновение, чтобы ни один отряд, ни один воин не вздумал действовать по собственному плану и раньше времени не обнаружил нас перед врагом. Вот почему я требую от вас строжайшей дисциплины.
Поверьте, этим не будет нанесен ущерб вашей независимости, так вы лишь завоюете себе свободу, которой потом сможете пользоваться, как только пожелаете. У меня и в мыслях нет становиться тираном или царем над вами, и ради общей цели, ради будущего ваших детей прошу вас довериться мне. И обещаю вам полную победу!
Речь вождя произвела сильное впечатление, германцы одобрительно загудели.
— Он прав! — раздались голоса.
— Пожертвуем малым, чтобы достичь большего!
— Командуй, Херман!
Херуск поднял голову; его лицо напряглось.
— Благодарю вас за доверие, братья, — сказал он громко. — И командовать я начну прямо сейчас. Время не ждет. Итак, мое первое распоряжение: кто не подчинится приказу начальника, будет предан смерти, будь он хоть самый знаменитый вождь, хоть мой родственник, а хоть и простой ополченец. Запомните это!
Теперь перейдем к делу. Детали обсудим потом, а пока вот мой план в общих чертах: наша армия, выставив дозоры, арьергард и боковое охранение, как то принято у римлян, немедленно выступит в поход. Мы должны первыми успеть дойти до того места, где начинается Тевтобургский лес, и занять там самую выгодную позицию.
Когда римляне двинутся от побережья, чтобы форсировать Визургис, мы нападем на них, предварительно окружив, и перебьем всех до единого, как это уже случилось с армией Вара. Пусть наш родной Тевтобургский лес снова станет их могилой!
Оглушительный восторженный рев нескольких десятков глоток приветствовал слова вождя. Германцы поверили в победу!
— Хорошо, — одобрительно сказал Херман. — А теперь обсудим, кто сколько и куда поведет людей. Предупреждаю — не должно быть ни малейшей ошибки или небрежности. Цена ей — наша кровь и наши жизни. Итак, слушайте и запоминайте. Ты, Сигифрид...
Подавшись вперед, варвары внимательно ловили каждое слово своего предводителя, которому только что вверили самое дорогое, что у них было, — свободу.
Глава XXVII
Высадка
Все указывало на то, что великий план Германика благополучно будет претворен в жизнь.
За все время плавания погода ни разу не испортилась достаточно сильно, чтобы создать для судов трудности в дальнейшем
Дождь прошел всего два раза, да и то не сильный; он лишь освежил расслабившихся от долгого сидения на палубе солдат. И никаких бурь, штормов, ураганов, весьма обычных для этих мест в начале лета. Одним словом, тихо, прохладно, спокойно.
Полевые жрецы — авгуры и гаруспики — проведя свои гадания, в один голос заявили, что чуть ли не все олимпийские Боги в полном составе явно благоволят экспедиции и ее участникам. Блестящая победа уже, можно считать, одержана. Осталось только прийти и взять варваров голыми руками.
Но Германик строго запретил служителям Богов объявлять столь оптимистические предсказания солдатам, боясь, как бы это не расстроило их боевой дух, не посеяло в них легкомысленное отношение к противнику, который, несмотря ни на что, был еще очень и очень силен и опасен. И победу — пусть даже легкую — все равно еще надо добыть.
Как и пристало опытному и предусмотрительному полководцу, Германик был очень осторожен и предпочитал не искушать судьбу — как бы не сглазить ненароком.
Кроме того, он был весьма суеверен, как, впрочем, и все члены цезарской семьи, исключая, может быть, лишь Тиберия. Да и тот после встречи с астрологом Фрасиллом пересмотрел свои взгляды на судьбу и предопределение в жизни людей.
Флотилия римлян и их союзников в установленный срок благополучно завершила плавание по Рену и вышла в широкое устье великой реки.
Тут оказалось, что каналы уже расчищены и полностью подготовлены к судоходству — землекопы потрудились на славу.
Корабли без труда прошли по ним и оказались в районе узких и извилистых проливов, где приняли на борт фризских лоцманов, которые уверенно провели караван в открытое море. Отсюда начинался последний этап долгого, но безопасного водного пути.
Все — командующий, его штаб, солдаты и офицеры — рвались в бой, устав от ожидания. Не растратив попусту свои силы на мучительные пешие марши, армия была готова к любым тяготам. Но тягот как раз, судя по всему, и не предвиделось.
По спокойному Северному морю корабли двинулись на восток вдоль побережья, и вот, через несколько дней, одолев последнюю сотню миль, впередсмотрящие наконец заметили конечную цель плавания — неширокое устье реки Эмис.
Здесь флотилия остановилась и Германик вновь собрал совет, чтобы решить, как действовать дальше.
Особых разногласий во мнениях у штаба не было, и на следующий день началась высадка на берег. Корабли должны были стать на якорь здесь, а затем, в соответствии с изменением ситуации, продвигаться вдоль побережья параллельно курсу армии, как предполагалось, до самого Альбиса. Именно к этой реке намеревался Германик отшвырнуть варваров и, таким образом, вновь поставить под римский контроль территорию, некогда потерянную вследствие разгрома войск Квинтилия Вара.