Храм Миллионов Лет
Шрифт:
— Я хочу пить, а ты?
— С удовольствием.
Помощник ушел. Он оставил свою дощечку на спине старого седого осла, и Бакхен украдкой взглянул на нее.
На дощечке было написано лишь несколько иероглифов. Эти знаки не имели никакого отношения к доставке ткани первого сорта.
Когда служитель храма вернулся с кувшином воды, Бакхен снова принялся за свою работу.
— Пей, она очень вкусная…Нас заставляют работать в такую жару, это бесчеловечно.
— Ослы не жалуются.
— А ты шутник!
— Ты
— Думаю, нет! Потом надо будет проследить, чтобы товар хорошо разложили на складе.
— Что мы будем делать с нашими табличками?
— Ты отдашь мне свою, и я отнесу их в отдел регистрации.
— Это далеко?
— Не очень, но все же надо немного пройти.
— Давай, я их отнесу.
— Нет, нет, тебя не знают в отделе регистрации.
— Ну вот, как раз я им и представлюсь.
— У них свои порядки, и они не любят их менять.
— Что может быть хуже, чем привычка?
— Спасибо за твое предложение, но я сам справлюсь.
Товарищи Бакхена, казалось, были чем-то обеспокоены, они стояли сбоку так, что Бакхен не мог видеть, что они пишут.
— Тебе плохо, друг?
— Нет, все в порядке.
— Скажи: ты умеешь писать?
Служитель храма был явно задет за живое, он резко повернулся к Бакхену.
— Почему ты задаешь этот вопрос?
— Я видел твою табличку.
— Ты очень любопытный…
— Если ты хочешь, я могу написать вместо тебя; если нет, твою дощечку не примут, и у тебя будут неприятности.
— Не делай вид, что ты ничего не понимаешь, Бакхен.
— Что я должен понимать?
— Ну, хватит! Перекусить хочешь? Иди, только быстрей возвращайся.
— Объясни, что происходит.
Служитель храма подошел к Бакхену и заговорил очень тихо.
— Этот храм очень, очень богатый; а мы — мы выкручиваемся. Несколько красивых отрезов льна не разорят Карнак, а мы сможем продать их. Это выгодное дельце. Понял?
— А отдел регистрации в курсе?
— Естественно, переписчики и двое рабочих. Поскольку отрезы льна не регистрируются, их как будто не существует, а мы уже договариваемся без особой огласки.
— Ты не боишься, что тебя поймают?
— Будь спокоен.
— А как же начальство?
— У начальства свои заботы. И кто тебе сказал, что они не закрывают на все это глаза? Итак, сколько процентов ты хочешь?
— Ну… как можно больше.
— А ты ловкач! Из нас выйдет отличная команда. Через несколько лет у нас будет хорошее состояние, и нам не придется больше работать здесь. Ну, давай закончим с этой доставкой.
Бакхен кивнул головой.
Нефертари положила голову на плечо Рамзеса. Комната была залита ярким светом восходящего солнца. Восход солнца — это ежедневное чудо, это победа света над тьмой. Через священные ритуалы царственная семья присоединилась к путешествию на солнечной лодке навстречу божественной битве с гигантским змеем.
— Мне
— А твоя мать согласна с этим?
— Мне кажется, что вы сообщницы.
— Наши точки зрения всегда сходятся, — добавила она с улыбкой.
— Ваши аргументы меня убедили; сегодня я уволю верховного жреца Амона.
— Почему ты так долго ждал?
— Мне нужны были доказательства его вины.
— Ты их получил?
— Бакхен, мой военный наставник, стал жрецом, и он узнал о махинациях с льняными отрезами, в которые втянуты многие служители Карнака. Или сам верховный жрец взяточник, или же он не ведает, что творится вокруг. В любом случае он не может занимать столь высокий пост.
— Этот Бакхен, он серьезный человек?
— Он еще молод, но Карнак стал всей его жизнью. Эта махинация его очень разозлила. Он решил, что не имеет права молчать; я дал ему слово, что рано или поздно добьюсь правды.
— Когда ты увидишь верховного жреца?
— Сегодня утром. Разговор будет очень серьезным, он будет лишен всех привилегий.
— Чего ты опасаешься?
— Я боюсь, что он нанес урон храму, а также нарушил продовольственные поставки. Такова цена того, что я старался сохранить целостность страны.
Серьезность Рамзеса вызывала уважение у Нефертари. Он не был жестоким тираном, уничтожающим неугодных подданных, он был Фараоном, для которого союз Двух Земель был превыше всего; он старался сохранить целостность страны, даже если это было опасно для его жизни.
— Я хочу тебе признаться, — сказала она.
— Ты сама провела расследование в Карнаке?
— Вовсе нет.
— Итак, от твоего лица выступала моя мать?
— Да нет же.
— Ты встречалась с верховным жрецом?
— Нет, это признание совсем не связано с государственными делами.
— Говори, не дразни меня.
— Я беременна уже несколько месяцев.
Рамзес нежно взял Нефертари на руки.
— Я прикажу лучшим лекарям заниматься только тобой.
— Не волнуйся.
— Как я могу не волноваться? Я надеюсь, что наш ребенок будет красивым и сильным, но твое здоровье и твоя жизнь — это самое главное.
— Я буду заботиться о себе.
— Может, я прикажу, чтобы тебя освободили от некоторых государственных обязанностей?
— Неужели ты смиришься с ленивой царицей?
Рамзес начинал волноваться. Опоздание главного служителя Амона становилось оскорбительным. Какие извинения он придумает, чтобы оправдать свою задержку? Если бы он узнал о разоблачении Бакхена, он, безусловно, попытался бы уничтожить все доказательства и свидетелей. Но все эти действия обернулись бы против него.
Когда солнце приближалось к зениту, четвертый жрец Амона попросил аудиенции у Рамзеса. Фараон принял его.
— Где верховный жрец Амона?