Храм Мортис: Заговор богов. Ловушка в Тагине
Шрифт:
– Эт! Где ты витаешь? – фыркнула демонесса. – Я же только что открытым текстом сказала: достаточно какому-нибудь магу додуматься взглянуть на вашу ауру, и ему всё станет предельно ясно! Уверяю: все окрестные государства бросят войска на ваши поиски, а маги правителей ринутся в музеи и библиотеки, поднимать архивы!
Друзья переглянулись.
– Таривил, – Вирлисс внимательно посмотрел на эльфа. – Помнишь, ты как-то упомянул, что нежить в вашем мире прекрасно маскировалась под живых. Каким образом?
Юноша не сумел сдержать
– Не знаю…
– Я знаю! – победоносно усмехнувшись, тряхнула локонами Рири. – Демоны частенько используют иллюзии в астральных планах, маскируя свои ауры под человеческие. Правда, держится такая штука недолго, но чтобы пройти городские ворота, времени с лихвой хватит. Главное – потом не привлекать к себе внимания.
– Ты за нас не волнуйся, Крылатая, – Эет серьёзно посмотрел на девушку. – В мире, где дня не проходит без насильственных смертей, мы сумеем отыскать себе пропитание. Но ты? Тебе ведь нужны души негодяев. А их так просто не раздобыть…
Демонесса быстро чмокнула молодого мага в щёку – снова украдкой бросив взгляд на Вирлисса.
Но Вирлисс снова предпочёл сделать вид, что ничего не заметил.
– Спасибо, – прошептала Рири на ухо личу.
– За что? – еле смог пробормотать ошеломлённый юноша, невольно прижав руку к щеке.
– За заботу! – со смехом пояснила суккуб. – Нет, правда, спасибо. Но не волнуйся. В крайних случаях демоны поступают так.
Она поставила миску на землю и склонилась над огнём костра. С наслаждением опустив ресницы, девушка вдыхала запах пламени, как вдыхают запах цветов, и жгучие язычки нежно касались её кожи, лизали пряди, лоб и высокие скулы – и не причиняли ни малейшего вреда.
А потом Ариэлла зачерпнула огонь в ладони, как зачёрпывают воду, и, жмурясь от удовольствия, выпила.
– Вот так, – повернувшись к потрясённым парням, небрежно уронила она. И. предупреждая вопросы, заметила: – Это не магическое пламя и не пламя Преисподней. Земной огонь не может причинить демону вреда. Напротив, он даёт нам силы.
– Так… какого же чёрта тогда… вы за душами охотитесь?.. – от возмущения правитель Атариды не находил слов.
Ариэлла усмехнулась.
– А почему ты не спрашиваешь Вира, какого чёрта он не живёт на крови зайчиков и белочек? Я же сказала: демоны пьют пламя только в крайних случаях!
Эет опустил голову, погрузившись в невесёлые думы. Но не об их походе думал он, а о своём народе, о нежити. Когда-то – безжалостные чудовища, не наделённые ни состраданием, ни особым разумом, созданные как самое совершенное оружие, как орудие мести Мортис.
Сейчас…
Богиня дважды изменяла неумерших. В первый раз, ещё под небесами Невенара, она дала им возможность самостоятельно мыслить, одарила собственной волей…
А во второй, переносясь на Атариду…
О да, на Атариде очутился уже совсем другой народ!
Мортис – нет, Силинель! – поняв свою ошибку, мечтая начать в новом мире
В детстве, ещё будучи Смертным, он даже спрашивал, чем же Бессмертные отличаются от живых.
Невинный ребёнок.
Нежить могла “выжить” там, где простой человек был обречён. Голод, жажда, наводнение – некроэнергия, пронизывающая тела неумерших, позволяла им обходиться не только без дыхания, но и без самих лёгких. Не дышать, не спать, не есть обычную пищу, существуя исключительно на некроэнергии, лишь на ней одной… но это, к сожалению, имело свою цену: частую охоту на живых людей.
Ну да, убивать пореже предпочтительнее.
Эет горько усмехнулся.
Увы, неумершие так или иначе должны были отнимать чужие жизни – этого богине так и не удалось изменить, как бы ей того ни хотелось. Но, чёрт возьми, каково существам, наделённым совестью и милосердием, ради собственной шкуры губить невинных?
И народ Мортис искал выход, как мог.
На Атариде издавна запрещалась охота на Смертных – лишь в глухих местах, ночью, мог позволить себе Бессмертный напасть на человека.
А сейчас Эет отменил и эту лазейку в законе.
Никаких исключений.
Немёртвый не может напасть на безвинного Смертного.
Преступники – вот пища для неумерших. На Атариде или где-либо ещё.
Личи, кроме того, могут поедать свежие трупы – вот о чём думал Эет, говоря, что не видит сложности искать пропитание здесь, в Невенаре, где насильственная смерть может настигнуть человека повсюду: от кинжала разбойника или от мечей наёмников.
Эету – тело жертвы, Вирлиссу – возмездие убийце.
Но если бы был способ изменить самую природу их народа…
О, Мортис…
Юный лич тяжело вздохнул.
Счастливчик Таривил! Ему не нужно охотиться. Скелет, хищная нежить, не нуждается в пище, пусть даже этому скелету и возвращена прежняя внешность магией драконьего яйца.
Хотя Ариэлла и говорила, что, в некоторых случаях…
Эет пожал плечами. В Таривиле он не сомневался. Парень скорее себя до истинной смерти доведёт, чем убьёт неповинного. Как был эльфом, так и остался!
Жаль, его сородичам этого не объяснить…
Хотя, разумеется, принимать неумерших за безответных овечек Эет никому бы не посоветовал. В сражении немёртвые не знают жалости. Они хищники.
Но не подонки.
– Спой, Таривил, – негромко попросил лич, откинувшись на ствол дуба и прикрыв глаза.
Богиня, столько ещё предстояло сделать!
Глава XL. Принц и принцесса
Эрушалия