Храм Телариона. Катария
Шрифт:
Влад вздрогнул, услышав совсем близко от себя тяжёлые хлюпающие шаги. Он поднял голову и встретился взглядом с огненными глазами исполина. Самоделов дёрнулся было, но поскользнулся на склоне и сел на землю. Голова исполина, которая в эту минуту выступила из тьмы на свет, походила на уродливый чёрный череп. Незнакомец действительно был трёхглазым. Влад готов был поклясться, что третий глаз - не муляж, а самый настоящий.
– Отдай, - проревел незнакомец и протянул руку.
– Это не твоё!
Вне себя от страха, Самоделов поднялся на ноги.
– Отдай, если хочешь остаться в живых!
Незнакомец шёл к нему широким шагом. Полы его чёрной хламиды развевались на ветру,
Влад сразу смекнул, что шутить с этим чудищем опасно. Зеркальце лучше отдать.
– П-пожалуйста...
– пробормотал он, запинаясь.
Но тут вдруг откуда-то слева раздался хор дребезжащих голосов:
– Это моё! Моё! Моё!
Из-за деревьев на свет вывались троица ушастых карликов. Теперь они шли не гуськом, а сбившись в тесную группу, в которой невозможно было рассмотреть, где чья рука, где чья нога. В потёмках они казались многоруким и многоногим существом, похожим на трёхглавого паука. Тем не менее они двигались довольно быстро и говорили дружным хором:
– Моё! Моё!
"Паук" успевал к Владу явно раньше трёхглазого гиганта. Видимо поэтому гигант, не дойдя до обладателя зеркальца каких-нибудь семи метров, вдруг резко изменил направление и с рёвом кинулся на карликов. Его руки заработали как лопасти пропеллера, обрушивая на ушастых удары могучих кулаков. "Паук" сразу рассыпался. Карлики прытко уворачивались и даже пытались оказать сопротивление. Один из них, проскочив между ног гиганта, кинулся к Владу, но огромная ручища метнулась к нему и схватила за шею.
Стуча зубами, с сердцем, прыгающим где-то в желудке, Влад сбежал с пригорка и ринулся в гущу кустарников. Отсюда дерущиеся были ему едва видны, зато чуть ли не на все Воробьёвы горы раздавались визгливые вопли карликов и сиплый рёв великана. Влад с величайшим удовольствием отдал бы им зеркальце, лишь бы его оставили в покое, но возможность добровольно расстаться с находкой была упущена. Ему оставалось либо прятаться, либо со всех ног бежать к набережной.
Бежать Влад не решился: голубые сполохи носились повсюду, и он замирал при мысли, что они накроют его. Тем временем претенденты на зеркальце, по-видимому, поняли, что оно может не достаться никому из них, и гурьбой кинулись к деревьям, за которыми прятался Самоделов. Тот с обречённым вздохом вышел навстречу странным личностям.
– Вот, нате, - он протянул им зеркальце.
– Я и не собирался его присваивать.
– Мне давай!
– проревел великан.
– Нет, мне!
– завизжали карлики.
– Мне!
– Великан двинул одного из них кулаком, и тот покатился по земле. Но и катясь, карлик не сбавил скорости в своём движении прямиком к Владу.
Снова разгорелась потасовка. Карлики рвались к Владу, но гигант их удерживал, не давая опередить себя. Вся эта ревущая и визжащая свора тем не менее довольно быстро приближалась.
"Кажется, я весь в грязи, - меланхолично подумал Самоделов.
– Что скажет Ирина, увидев меня в таком виде? А, неважно... Я же бродил по горам, искал метеорит..."
Он посмотрелся в зеркальце. И в этот миг его накрыла голубая вспышка. Колонна возникла совсем рядом, и у Влада впервые появилось ощущение, что это не мираж. Теперь он заглядывал в видение как бы изнутри него, и видел почти всю галерею с высокими сводчатыми потолками, поддерживаемыми двумя рядами массивных круглых колонн. Он стоял на полу из какого-то полированного камня, каменными были стены и колонны, и в то же время сквозь окутывавшее его видение галереи он отчётливо видел затянутое тучами небо, освещённую фонарями набережную, реку и другой её берег. На набережной не было ни души. Все искатели метеорита, ещё недавно сновавшие
Увидев, что Влада накрыла вспышка, драчливая компания издала дружный вопль и ринулась к нему. Влад почти импульсивно бросился бежать, но на этот раз вспышка держалась на удивление долго и не отпускала его. Она следовала за ним, хотя, возможно, оставалась на месте, а только разрасталась вширь, не выпуская Влада из своих объятий.
Он выбежал на асфальтовую дорогу, которая тянулась вдоль спуска к реке. Впрочем, дороги Влад не чувствовал. Он бежал не по асфальту, а по каменному полу. И дорога, и набережная с её огнями, и нависшая над рекой громада метромоста с каждой минутой становились всё туманнее, а галерея с колоннами - всё отчётливей. Перестал чувствоваться и дождь, хотя он продолжал сыпать: подсвеченные фонарями лужи покрывала мелкая рябь от капель.
До сознания Влада вдруг дошло, что миражем были уже небо и Воробьёвы горы, тускневшие и отдалявшиеся, а явью - таинственная галерея.
ХРАМ ТЕЛАРИОНА
Влад на бегу оглянулся и чуть не упал от сильнейшего удивления. Он не верил глазам. Его преследователи стояли неподвижно, как будто напоровшись на какую-то невидимую преграду, уперев в неё руки и расплющив об неё лица. Карлики и великан не могли проникнуть в мир голубого сияния, а между тем он сам свободно вошёл в него! Влад пятился, не сводя глаз с замерших преследователей. Те, видимо осознав, что погоня бесполезна, отлипли от невидимой стены и, озираясь на Влада, тоже попятились. Они казались такими же миражными и зыбкими, как набережная с её огнями. Не обращая внимание друг на друга, они прошли метров десять-двенадцать в сторону Андреевского моста и растаяли в мглистом воздухе. Набережная и дорога остались на месте, а трёх уродливых карликов и жуткого великана уже не было.
Окончательно сбитый с толку, Самоделов снова огляделся, на этот раз внимательней. Он находился в просторной сводчатой галерее. Вдоль её центральной части двумя ровными рядами тянулись колонны. Ряды колонн, как и сама галерея, уходили куда-то в неразличимую даль. Влад всё ещё сжимал в руке зеркальце с цепочкой. Ему вдруг подумалось, что он оказался здесь из-за этого зеркальца. Он точно помнил, что голубая вспышка накрыла его в тот самый миг, когда он посмотрелся в него. Хотя это могло быть совпадением. Ведь вспышка затянула в себя не только его, но и Алексея, который наверняка ни в какое зеркальце не смотрелся. Хотя, кто знает, может, он тоже нашёл такое же зеркальце?
Сквозь колонны, стены и свод ещё проступали, колеблясь и мутнея, чёрное небо, набережная, метромост. Влад бросился бежать к метромосту, стремясь вырваться из плена зловещей галереи, покуда знакомый ему мир ещё не растаял совсем. Пол был настолько гладок, что в нём отражались смутные огни набережной и фигура Влада. Метромост был уже почти неразличим: он весь превратился в зыбкое желтоватое пятно; огни набережной едва просвечивали сквозь колонны и казались призрачными, тающими в полумраке галереи. Вскоре уже не было ни неба, ни Воробьёвых гор; от них остались только бледные призрачные огни. Влад чувствовал, что огни - это последние ниточки, связывающие его с родным миром. Когда погасли и они, им овладело самое настоящее отчаяние. Он не знал, что делать, куда бежать. Вспомнив об Алексее, ещё раз огляделся, надеясь обнаружить хоть какое-нибудь шевеление, которое выдало бы присутствие поисковика или других людей, попавших в голубые вспышки. Алексей попал сюда раньше него и за это время мог уйти довольно далеко. Но ни вдали, ни вблизи ничто не шевелилось.