Храм Темного предка

Степанова Татьяна

– Чем могу служить? – вежливо спросил Анатолий Ковальчук Гектора и Катю, окидывая их оценивающим взглядом.

– Я из полиции, – Катя представилась официально. – К вам вчера днем заходила клиентка. Некая Елена Краснова, сотрудник Зоологического музея. Ваша продавщица нам подтвердила – Краснова побывала здесь. Продавщица ее опознала по фотографии.

– К чему сии сложности? Опознание? – спросил вежливо Анатолий Ковальчук. – Клиенты заходят, делают покупки, обычный процесс, мы же торгуем антиквариатом. – Он

взял в руки фигурку фарфорового козла, рассматривал – есть ли заводское клеймо.

– Спустя несколько часов после посещения вашей комиссионки Краснова упала из окна с третьего этажа зоомузея, – продолжила Катя.

Анатолий Ковальчук медленно поднял на нее взор.

– Она умерла в больнице, врачи ее не спасли, – закончила Катя.

Бах!

Фарфоровая фигурка козла выскользнула из пальцев Ковальчука и разбилась на куски. Голова отлетела к его ногам.

– Лена? Умерла? Выбросилась из окна?! – Ковальчук, подавшись вперед, наступил ботинком на голову козла, она хрустнула у него под подошвой. Он даже не заметил.

Гектор наблюдал за его реакцией.

– Так вы знакомы с Красновой? – уточнил он.

– Ох, подождите. В глазах темно. – Анатолий Ковальчук шагнул к дивану и сел, провел рукой по вспотевшему лицу. – Новости с ног валят. Вы садитесь. Прошу. Как же так? Почему она выбросилась из окна?

– Полиция пока устанавливает все обстоятельства, мы проводим проверку, – вежливо сообщила ему Катя. – Итак, вы знали потерпевшую?

– Лена – моя бывшая соседка. Приятельница школьных лет. Мы жили в одном дворе и учились в одной школе, но в разных классах.

– Где? – спросил Гектор.

– В Красном Железнодорожнике, поселок недалеко от Пушкино. Лена там по сей день живет… То есть жила. – Ковальчук водил рукой по дорогой толстовке люксового бренда, массировал грудь слева. – Я в себя не могу прийти.

– Вы состояли с ней в интимных отношениях? – в лоб спросил Гектор, понизив свой изменчивый голос, в котором возникли низкие доверительные нотки. – Ваша подруга навестила вас вчера по дороге на работу?

– Мы поддерживали исключительно дружеские отношения, – ответил Ковальчук. – Никакого романа! Я давно покинул Красный Железнодорожник. Мы просто…

– Что? – Гектор-лицедей взирал на него с сочувствием. – Ничего не скрывайте. До вашей супруги не дойдет. Гарантирую вам полную конфиденциальность информации.

– Я разведен. А ваши предположения ошибочны. Мы с Леной виделись изредка. Мой магазин недалеко от ее музея, и она порой заглядывала ко мне поболтать. Мы вспоминали детство, юность.

– «Комок Ностальжи». – Гектор обвел взором кабинет, забитый старыми вещами. – Ностальгирующие по прошлогоднему снегу.

– Нет, с моей стороны чистая коммерция. Лена, бедная Лена… она моложе меня на шесть лет, жить бы ей да жить…

– А где вы обитаете сейчас? – осведомился Гектор.

–

После развода я покинул Москву и вернулся в Пушкино, построил дом на реке Серебрянке. Ремонт нескончаемый высасывает все мои доходы от магазина. – Ковальчук говорил быстро, словно отвлекшись от охватившего его горя. Но Катя видела – он взволнован и его мысли поглощает новость о смерти приятельницы детства.

– Краснова за городом вас не навещала? Вы по-прежнему соседи, хоть и дальние теперь. Пушкино – прекрасное место, – Гектор-лицедей продолжал гнуть свое вкрадчиво и настойчиво.

– Нет. Что ей делать у меня на Серебрянке? Рыбу она не ловит. Это я с удочкой выходные после развода коротаю, успокаиваю нервную систему. А ее занимал музей – работа, дом. Долгие годы она ухаживала за больной матерью. И не привыкла к вечеринкам. Она даже к сестре практически не ездила.

– У Красновой есть сестра? – спросила Катя.

– Старшая. Вероника. Но они очень разные с Леной. Ее сестра весьма обеспеченная женщина, ей оставил наследство покойный муж. Даже два ее покойных мужа. Первого лет двадцать назад убили бандиты.

– У вас нет контактов Вероники Красновой? – продолжила Катя. – Мы обязаны связаться и побеседовать с ней.

– Нет у меня ее мобильного. Адрес ее я не знаю. Мы и в юности с ней не особо ладили. А потом вообще не встречались. И у нее фамилия сейчас не Краснова, а ее второго мужа. Я не знаю точно. – Ковальчук смотрел на осколки разбитого фарфорового козла. – Но все же почему Лена бросилась из окна? Какова причина, спровоцировавшая суицид?

– Вы ее видели за несколько часов до смерти – вы нам скажите, – тихо заметила Катя. – Она вам не жаловалась? По словам ее коллег, она находилась в затяжной депрессии.

Ковальчук вздохнул:

– Коллеги ее музейщики… Может, они ее довели?

– Краснова подвергалась на работе травле? – Катя осторожно допытывалась.

– Она со мной не делилась. Но что могло ее заставить броситься из окна музея?

– Мы еще точно не установили, суицид ли это или несчастный случай, – ответила Катя. – Проверку проводим, собираем больше информации у людей, знавших Краснову. Поэтому и к вам пришли, Анатолий Анатольевич. А она вчера не жаловалась, например, на самочувствие?

– Нет, – Ковальчук покачал головой.

– Краснова посещала Среднюю Азию? – спросил Гектор. – По делам музея, например, в командировку, в экспедиции или в отпуск, может быть, ездила?

– В Азию? Нет. Она заведовала отделом в зоомузее, называла мне его, но я забыл – где экспонаты заспиртованные в банках хранятся. Ужас, я бы не смог, например, – ответил Ковальчук.

– А вы сами бывали в Средней Азии? – задал Гектор новый вопрос.

– Несколько раз. Одно время к искусству Востока вспыхнул интерес. Но затем угас. Мода переменчива.