Храни меня на вираже
Шрифт:
Настя взяла маленькую детскую ладошку в свою.
– Я не буду тебе врать, Мила, я не знаю точно, кто твой отец, – призналась она. – Когда я училась в Москве с твоей мамой, я знала нескольких мужчин, которым очень нравилась мама Рита. Она была красивая, добрая и скромная. Кто из них твой отец, она мне не сказала. Ведь у каждой девочки есть тайны.
– И у тебя? – изумился ребёнок.
– И у меня, – рассмеялась Настя. – А зачем тебе знать про отца? Тебя что-то тревожит?
Людмила не по-детски
– Было бы интересно на него посмотреть, поговорить. И ещё… ребята сказали, что, когда у вас появятся свои дети – у вас же всё равно кто-нибудь когда-нибудь родится, – я вам буду не нужна.
Настя задохнулась о возмущения:
– Дураки ваши ребята! Кто так говорит, тот глуп и жизни не знает! Людмилка, а давай твоего медведя выбросим: он же старый! Вон мы с папой сколько новых красивых игрушек тебе надарили.
Девочка округлила глаза и вцепилась в своего медвежонка, крепко прижав его к груди.
– Ты чего?! – с обидой воскликнула она. – Он же родной!
– Вот и ты для нас родная, как этот медвежонок! – взволнованно произнесла Настя и, посадив на колени, прижала дочь к себе. – Дурашка ты бессонная! Давай-ка лучше будем спать.
Успокоенная девочка облегчённо вздохнула и забралась под одеяло, положив медведя рядом на подушку.
– Сладких снов вам с Мишуткой!
Настя погасила свет и прошла на кухню.
* * *
На следующий день, сказав в редакции, что поехала за материалом, Анастасия Сергеевна Мезенова заглянула в школу. Поговорив с классным руководителем второго «В» класса, она была абсолютно уверена: гнильцо не отсюда – педагог ничего не знал.
«Значит, информацию добыли и растрепали ушлые и дотошные мамашки, – размышляла она. – Кому дорогу перешла моя тихая девочка? Или им, разведёнкам, завидно, что нам с дочерью повезло? Не понимаю…»
После она разыскала школьного психолога и доверительно побеседовала с ней. Женщина обещала помочь. Выйдя из школы, Настя внезапно почувствовала слабость и села на лавочку, чтобы прийти в себя. Её замутило ещё там, у кабинета.
«Бедные дети, и как они учатся здесь по полдня?! Та ещё атмосферка в этих учреждениях!»
Она просидела уже минут двадцать – слабость не проходила.
«Вот нормально бы позавтракала, не было бы сейчас полуобморочного состояния, – ругала она саму себя. – Ребёнка заставляешь, а сама!..»
По утрам Настя не могла себя заставить съесть кашу или омлет: организм ещё спал и напрочь отказывался принимать пищу. Соглашался только на йогурт и кофе с тостом и ломтиком сыра.
Мезенова заставила себя встать и медленно побрела со школьного двора. На остановке было много народу.
«Хорошо, значит, автобус скоро придёт!» – подумала она.
Вдруг перед глазами замелькали мошки, стали расплываться круги,
Очнулась она от резкого запаха. Перед глазами маячило лицо врача.
– Чего это ты, голубушка, народ пугать вздумала, а? Давай-ка прокатимся до больнички.
– Нет, меня в редакции ждут, – возразила она и поднялась.
И тут же вновь осела.
– Понятно, – улыбнулся врач. – Всё-таки прокатимся.
Больную осмотрели, сделали анализы, положили под капельницу. Она даже немного вздремнула. Потом медсестра принесла и положила врачу на стол готовые результаты.
Настя смотрела на результат своего анализа, на заключение врача и хлопала глазами, всё ещё не веря: она беременна…
Целый год они с Кириллом пытались, чтобы на свет появился малыш, надеялись – всё без толку. Полковник замечал, как его женщина смотрит на малышню во дворе, украдкой заглядывает в коляски молодых мамочек, попадающихся навстречу. А после прячет глаза.
Как-то она застала его на кухне курящим в форточку.
– Кирилл, ты же вроде бросил?! – изумлённая, она так и осталась стоять в дверях.
Мезенов бросил окурок, подошёл, взял жену за руку и посадил напротив.
– Я хочу поговорить с тобой, – начал он, и Настя почувствовала, как ему тяжело. – И пожалуйста, не перебивай.
– Хорошо.
– Говорю как есть. Я, конечно, схожу к врачу и обследуюсь, но у меня есть стойкое подозрение, что после того количества лекарств, которым напичкали меня в госпиталях, я не смогу иметь детей. С Ритой за три года так и не получилось. Это одна из причин, почему мы расстались, и я её не осуждаю.
Настя поняла, куда Кирилл клонит.
– Так что, если надумаешь, развод я тебе дам: не хочу тебя лишать радости полноценного материнства… Единственное, мне трудно будет смириться с ложью и изменой. Поэтому постарайся…
Он не договорил, потому как она резко встала, опрокинув стул. Внутри неё словно проснулся вулкан.
– Молодец! Всё за всех решил! И за себя, и за меня, и за Бога: будут ли у нас дети и когда. У нас уже дочь есть! Вроде проницательный мужик, ты что, так до сих пор и не понял, что я тебя люблю?! Во дурак!
Рассерженная, она хлопнула дверью, оделась и выбежала из квартиры. Кирилл нагнал её между четвёртым и третьим этажами. Как разъярённая фурия, в истерике она отбивалась руками и ногами.
– Не тронь меня! Убери свои руки! Никуда я с тобой не пойду!
Наконец, когда он, удерживая её за руки, прислонил к стене, обездвижил и закрыл рот поцелуем, она затихла. После трёх контрольных поцелуев он попробовал ослабить хватку. Буря отбушевала, повторный мятеж не намечался.
– Сильный, да? Справился? – потирала она затёкшие запястья.