Храни нас пуще всех печалей
Шрифт:
– Ты лучше подумай, что там есть примечательного, - посоветовала я мужу.
– Как вспомнишь, сразу поймешь, почему нас направили туда.
– Не был я там никогда, - подбирая хлебом остатки еды, пояснил Бриан.
– Если бы в Моррель - так ладно, я там все улицы знаю и проходы, а в Конье первый раз еду.
– Что у нас с деньгами? У меня пять золотых осталось, да еще с десяток серебряных монет, а у тебя что? Нам ведь там жить где-то надо, во сколько это все встанет? Да, поясни мне, как здесь деньги получают..вот ты, например, будешь служить, так сколько получать будешь? И когда? И от кого?
– Подожди, все по порядку, - улыбнулся Лассер, валясь
– Смотря кому под начало я попаду. Если в городскую стражу, то будет комендант командовать, он же и деньги станет выдавать. Жить надо или со всеми в казарме или искать комнату у какой-нибудь приличной женщины, чтобы она постирала и еду готовила. Сколько буду получать? Это вопрос...хорошо, если пять серебряных в месяц...
– Ух ты...это значит, что я богата, как Крез!
Бриан тут же потребовал объяснить, кто такой этот Крез и я долго путалась в мифологии Древней Греции, зевая и протирая глаза, а он потом ловил меня на несоответствиях, не понимая, как это можно перепутать Гектора с Гераклом. Ссылка на заплетающийся язык его абсолютно не волновала.
Конье был самым типичным средневековым городом с кривыми узкими улицами, крошечными площадями, сточными канавами и узким и высоким зданием местной ратуши, куда и направился Бриан сразу по приезде. Я присела на парапет небольшого фонтана, а лошади потянулись туда, чтобы попить. Дома в Конье были по большей части узкие и высокие, на фасады выходило три-четыре окна и тяжеленная дверь внизу, которую просто так не откроешь. Многие дома были заглублены и вдоль улицы шел только каменный забор с воротами, которые, казалось, не открывались со дня их постройки. В этом случае в самих воротах была крошечная калитка, в которую надо было стучать...кувалду бы сюда, чтоб достучаться!
Прохожие шлепали мимо по своим делам - служанки с корзинками, дети шныряли во всех направлениях, мужчины бряцали железом...или стучали здоровенными каблуками, которые у них были выше, чем у женских туфель, кричали уличные разносчики всякой снеди, по углам жались оборванцы, глядящие жадными глазами на проходящих и примеривающиеся, как бы чего стянуть. Колорит был хоть куда, сдобренный лошадиными яблоками, темными обгаженными углами, прогорклым жиром из ближайшей забегаловки и смачного перегара от проходившего мимо пузатого мужика в длинном кафтане. Пока я куковала у фонтана, ко мне успели пару раз пристроиться грязные подростки с твердым намерением поживиться, но я повернула ножны так, чтобы их хорошо было видно и положила на рукоять руку. За три дня пути лицо немного пришло в норму, но еше не до конца зажили губы, что придавало мне вид этакой лихой девахи, которая недавно получила по морде и теперь только и смотрит, кому бы поддать со злости. Ребята потоптались в отдалении и ушли, правильно оценив свои силы, а из ратуши вышел Бриан.
– Все, поговорил с комендантом, сьером Ройеном, он определил меня на ворота и дежурить на стене поочередно с остальными. На вид ничего плохого сказать не могу, держался прямо и с достоинством, сразу сказал, что здесь больше шести серебряных монет получать не буду. Письмо забрал... спросил, где я буду жить...как узнал, что я не один, посоветовал снять комнату у мадам Бюше, мол, женщина старательная, дом у нее чистый, она и приготовить еду может...дорогу показал туда...я тебя там устрою, а завтра с утра уже на ворота пойду. Здесь их двое, на каждых по четверо стражников стоит...
– А что они делают, собирают деньги за въезд?
– И деньги собирают, и смотрят, кто что везет или несет, чтоб больных
При последних словах стало неуютно. Понятно, что городская стража должна все это выполнять, но и в городе можно огрести неприятностей. Узкие улицы, освещения никакого - кто-нибудь выскочит, пырнет ножом и убежит, а потом ищи ветра в поле!
Дом мадам Бюше действительно был чистеньким и вылизанным, на окнах висели занавесочки и на второй этаж, где находилась предназначенная нам комната, вела узкая скрипучая деревянная лестница с ужасно крутыми ступенями. Хозяйка, маленькая толстая женщина в веселеньком чепчике с лентами, бодро взобралась наверх и продемонстрировала убранство комнаты - широченную кровать, монолитные кресла у камина и сундук в углу.
– Для одежды, - пояснила она, тыкая в него ногой.
– Ну, и спать на нем можно, ежли захотите. Стражники, они же и пьяные приходят, так на сундуке самое то будет вам, сьер, и супруге не помешаете и сами выспитесь всласть.
Бриан фыркнул, но промолчал.
Договорились, что мадам будет готовить нам завтраки и ужины, с комнатой вся плата составила три серебряных монеты в месяц, что было по здешним меркам дорого. Лошадей хозяйка определила на задний двор, где была небольшая конюшня, а на крышу уходила узкая лестница, откуда можно было пройти к нам на второй этаж вдоль стены дома или в соседний двор, спрыгнув с широкой стены. Можно было даже помыться, притащив воду в маленькую пристройку в углу двора, что я с удовольствием и сделала, пока мадам занялась готовкой ужина. Лассер уже вовсю щелкал зубами от голода, обещая сожрать все, что попадется на пути. Пока я оттирала грязь с горячей водой, он успел окатиться холодной и с мокрых волос еще капала вода на пол.
– Что-то плохо мне верится в местную идиллию, - изрек он, рассматривая в окно городской пейзаж.
– И доехали мы чересчур спокойно, и приняли нас благосклонно, даже не расспрашивали ни о чем. Посмотри-ка...вон ту крышу видишь? Красную, с трубой посредине? Обрати внимание, что на нее можно попасть слева, через стену у конюшни, или из нашего окна, пройдя направо вдоль дома. Ну-ка...- он распахнул окно и выглянул наружу.
– Видишь эту полосу?
– он ткнул пальцем в каменный бортик повыше подоконника.
– Если за него держаться, то спокойно можно дойти до красной крыши, а оттуда через чердак спуститься вниз и уйти на другую улицу.
– Ты чего-то боишься?
– я выглянула из окна и долго рассматривала показанный путь.
– Опасаюсь. На всякий случай присматриваюсь и тебе показываю, чтобы запомнила.
Курица, поданная на ужин с грудой вареных овощей, исчезла так быстро, что я не успела ее и распробовать. Ну что делать, раз муж голоден, а в придорожных харчевнях кормят преотвратно? Впрочем, овощи тоже улетели в мгновение ока, как и хлеб и сыр, а еще хозяйка принесла нам кувшин вина, пояснив, что по дешевке смогла взять целую бочку и теперь с удовольствием будет цедить его и нам. Вино оказалось легкое и приятное, легло сверху на курицу как надо, не вызывая мерзкого послевкусия. Становилось темно и Бриан зажег свечи, предусмотрительно принесенные хозяйкой. Дрожащие огни осветили чужую комнату, звуки городской жизни за окном и мужчину, сидящего напротив. Как-то так получилось во всей круговерти событий, что мы с ним обвенчались в храме, потом долго спасали свои жизни и только сейчас это колесо замедлило свой ход, позволяя нам присмотреться друг к другу.