Хранилище
Шрифт:
– И что ж, по-вашему, его так вот и бросить? Слепого и почитай без одежды?
– Такова его судьба, рок, если хочешь. Каждый несёт на себе волю светлоликого, на всём есть его печать. Ибо сказано в писании: «блаженны страждущие ибо ближе находятся ко мне, но каждому даден свой путь и помощь в нём только от меня может быть!»
– А если его помощь заключается в том, что я этому несчастному помогу? Ведь ничего не делается без воли Его, не так ли святой отец?
– Истинно, все мы живём и действуем по воле его, но отчего ты возомнил себя проводником Его воли?
А чего я молчу-то? Блин, видимо
– Спасибо вам, люди добрые! Помощь мне не помешает.
– Вот видишь святой отец, нужна ему помощь, грех ведь не помочь!
– Да что ж ты такое говоришь, сын мой! Грех ведь в помощи и состоит! Если человеку постоянно помогать, то он вскорости уже сам ничего сделать не в состоянии будет, а то, что он слепой, лишь приближает его к владыке. Не след человеку мешать в его духовном пути!
– Да как же так, святой отец? Что же вообще теперь людям не помогать? Разве это не грех?
– Грех, конечно! Но данному человеку помогать нельзя, ибо на нём отпечаток большой силы, а значит в помощи он не нуждается. И то ли голову нам морочит, то ли в грех ввести хочет. Уж не знаю, что и хуже.
– Так может его камнями забить, святой отец, чтобы не смущал добрых людей?
– Не надо меня камнями, уж лучше сам как-нибудь, раз уж вы помочь слепому не хотите.
– Вот видишь, сын мой, не так уж ему и нужна наша помощь. Это вражьи силы испытывали стойкость нашу. Пойдём, сын мой…
Послышались удаляющиеся шаги. Да уж… Поговорили так поговорили, хорошо хоть камнями не закидали, и на том спасибо!
Вот и что мне теперь делать? Куда двинуться? Пожалуй, слепота – это самое худшее проклятие для обычного человека. Лишаясь привычного способа получения девяносто процентов информации об окружающем мире, сразу чувствуешь себя беспомощным и растерянным. И всё же: что делать? А ещё: кто виноват и когда всё это кончится. Извечные вопросы, на которые все требуется ответ.
– Дяденька, вам помочь? – высокий и звонкий детский голосок своими радостно-восторженными нотками оторвал меня от моих философских размышлений.
– Да, пожалуйста, проводи меня до ближайшей двери.
– Точно до ближайшей? – детский голосок явно испугался.
– Ну да, а что с ней не так? – вопросом на вопрос поинтересовался в свою очередь я.
– Так ведь там храм, а перед ним знамо дело каморка инквизиции. Вам точно туда надо?
– Хм… – в инквизицию почему-то не хотелось, а куда же тогда двинуться? – А в другом направлении какая ближайшая дверь?
– Так, в одну сторону – таверна «У дядюшки Мо», в другую – спуск в канализацию, в третью – калитка в сад при дворце нашего лорда барона.
– Давай начнем с таверны, уж больно кушать хочется.
Маленькая детская ладошка схватила меня и потащила в неизвестном направлении. По мере удаления от моего первоначального обитания начали прорезаться неприятные запахи: то тухлой рыбой, то гнилыми овощами пахнет, а то и вовсе какой-то дохлятиной потянуло. Шли мы довольно долго и в моей душе начали ворочаться неприятные подозрения в адрес моего проводника – уж больно велико расстояние до ближайшей двери…
Внезапно ладошка меня отпустила, и я услышал глумливый голос:
– И кого это к нам сегодня принесло? Никак паломник по святым местам? Вон, в веригах весь,
– Кузявый, где мои монеты? – звонкий детский голосок был сейчас довольно требователен, – я привёл тебе жертву.
– Так у него твои монеты, – заржал неведомый мне Кузявый, – Иди и забери у него сам.
– Мы так не договаривались! – попытался покачать права детский голос, но был грубо оборван:
– А мы с тобой вообще никак не договаривались. Или иди и забирай сам или вали отсюда. А то, понимаешь, мне скоро всякий сопляк в округе будет указывать, что и как делать…
Ржач нескольких глоток был ему наградой за последнюю фразу. Послышался какой-то непонятный легкий звук, словно скрип. Ха, неужто это мой провожатый зубами скрипит? А вот и его голосок послышался:
– Ну, дядя, где мои деньги? Мне нужны монеты!
– У меня твоих денег нет, – попытался спокойно ответить я, но голос отчего-то дал петуха. Бандиты от этого ещё больше развеселились.
Внезапно я почувствовал лёгкое дуновение ветерка, а вслед за ним удар. Система бездушно сообщила мне о полученном уроне и открывшемся кровотечении. А малец-то не промах , ножиком работает неплохо. Жаль только, что он против меня. Ну да ладно.
Я запустил для начала на себя щит воздуха – какая-никакая, а всё же защита. Следом была струя огня, с которой я начал крутиться вокруг своей оси, так как окружающих противников я не видел, но строчки о нанесённом уроне говорили о том, что я на правильном пути. А вот и строка о первой смерти моего противника. Это оказался Маро-беспризорник. Что ж Маро, ты – сам себе злобный буратино, никто, кроме тебя, не виноват в твоей смерти. Вот и вторая строчка. На меня накинулись со спины, повалили на землю, и мы покатились в кучу-малу. Мой костюм не стал упускать такого великолепного случая поделиться с окружающими своей энергией. Как результат ещё четыре строчки о смертях моих противников. После чего наступила тишина. Но среди этих строчек не было ни одной о Кузявом. Где-то этот злыдень притаился. Я медленно поднялся и начал прислушиваться, куда же мог он подеваться. Рано или поздно он выдаст себя каким-нибудь движением. Точно должен он зашуметь. Я стоял и слушал, слушал и стоял. Вокруг царила тишина. Противник всё же не выдержал первым. Только вот решился он не на атаку, а на отступление. Топот удаляющихся ног мне об этом чётко рассказал.
Теперь возник вопрос: то, что предводитель шайки сбежал, – это плюс или минус? Если он сбежал совсем – плюс, а если вернётся с подкреплением – минус. Так что, быстро обыскать мёртвых, на предмет всяких полезностей и бежать отсюда.
У одного из грабителей была найдена хламида монаха, очень неплохо для маскировки моего костюмчика. У него же ещё нашёл кастет и дубину. Прочие могли похвастаться только дубинами, но у одного ещё завалялась бутылка дешёвого пойла. Да, система так и говорила про эту бутылку: «Бутылка дешёвого пойла». Забавно конечно, но отчего-то я его с собой всё же прихватил. Было немного монет, но больше ничего особенного, одежда же была сплошь какой-то рваниной, так что хламида монаха была выше всяких похвал.