Хранить вечно
Шрифт:
Отказаться? Объявить барону, что отъезд на фронт для меня нежелателен? А может быть, он как раз намерен удалить меня из Берлина, отдалить от себя в момент военного столкновения? Тогда и здесь, в Берлине, он может поставить меня в такие условия, что я не смогу получить какую-либо информацию. В то же время, находясь около генерала, я могу составить полное представление о реальной ударной силе немецкой армии. Правда, Москва это узнает и без меня, военные специалисты установят все это точнее и полнее. Мне же откроется настроение немецкого генералитета, их оценки хода военных действий, и я смогу проследить за реакцией барона и его коллег на
Я попытался все же отложить предложение барона деликатным намеком:
— Мои выводы могут интересовать и Москву…
— Свое поражение Москва увидит и без вас, не проглядит и свою победу… А мне надо знать раньше Гитлера, раньше генерала, раньше всех, куда клонятся чаши весов…
14 июня состоялось совещание высших генералов. Рамфоринх не поставил меня в известность, о чем говорил на совещании Гитлер. Я мог лишь догадываться, что отданы последние распоряжения, ибо Рамфоринх предложил мне наутро выехать с генералом на границу.
Генерал теперь командовал танковой группой, равной по ударной силе танковой армии.
В танковой группе генерала в трех танковых корпусах были объединены десять дивизий со средствами артиллерийского и авиационного усиления. В нее входили инженерные части и войска связи. Это было государство на колесах, организация для моторизованного переселения народов. Все это выглядело значительно внушительнее, чем во Франции, и я отметил для себя, что в танковых дивизиях оказалось немало трофейных французских танков. Французские партнеры «кружка друзей» постарались усилить Гитлера для движения на Восток. Увеличился парк тяжелых танков. Я обратил внимание, что изготовлены они на чешских заводах.
Сила огневого удара группы огромна. Танки, самоходные орудия, подвижная артиллерия всех калибров, у каждого солдата автомат, скорострельные пулеметы, огнеметы, многоствольные минометы, танки, приспособленные для форсирования рек под водой.
Я понимал: когда танковая армада начнет движение, все мои сообщения об ее движении не будут иметь никакой ценности.
Я с трудом нашел возможности передать все, что видел, в Центр. Связь на некоторое время обрывалась.
Теперь трудно было представить, что какая-то сила могла бы предотвратить войну. Солдаты ликовали, им казалось, что в нескольких бросках от исходных позиций лежит страна, отданная им на разграбление, что они безнаказанно пройдут по русской земле. Офицеры были деловиты, торжественны. Генералы решительны.
Из донесения в Центр:
«Нападение подготовлено на последнюю декаду июня. Даже если Гитлер попытается его отменить, неизбежны провокации вдоль всей границы. Подготовлено движение войск на Ленинград, Минск и Киев. Ударная сила на центральном направлении — танковые группы».
21 июня генерал выехал с оперативной группой в передовые части на границе. С наблюдательных пунктов можно было видеть в бинокль все, что происходит в крепости Брест. Рано утром мы видели разводы караулов в крепости под Оркестр, потом начались спортивные игры, быть может, даже состязания. К красноармейцам и командирам приехали гости. Шла тихая, мирная жизнь, ничто не обнаруживало повышенной боевой готовности или хотя бы какого-то беспокойства. В опергруппе имелась карта огневых точек и дотов на берегу Западного Буга в районе крепости. Офицеры разведки помогли нам в бинокль найти эти точки. Укрепления безлюдны.
— Что означает это спокойствие? — поставил он вопрос.
Один из командиров танковых полков ответил:
— Нам непонятно это спокойствие. Мы даже думали, не отменил ли фюрер наступление.
— Нет! Не отменил, — твердо произнес генерал. — Мы должны быть готовы к утру…
Командир дивизии предложил отменить часовую артиллерийскую подготовку: поскольку укрепления не заняты советскими войсками, можно было сэкономить снаряды.
Генерал задумался. Вообще он был реалистом, но каждое событие пытался изображать как историческое.
— Война должна начаться с артиллерийского грома!
— По каким целям? — спросил полковник.
— Цели не всегда те, что видны глазом. Те, кто тут же с нами вступит в бой, должны ощутить, какая на них обрушилась сила! Это их деморализует… Я помню танковую атаку в Ольнонском лесу. Французские танки опрокинули наши отряды. Они были неуязвимы для нашей артиллерии и двигались сквозь наш танковый строй. Но они сами прекратили атаку. Почему? Они не поверили в свой успех, не поверили, что танковая рота может добиться эффекта. Как же так, немецкие танки прошли сквозь Бельгию, форсировали Маас, прорвали фронт, и вдруг танковая рота де Голля заставила их попятиться? Они не поверили в свои силы! Поэтому я оставляю часовую артподготовку для демонстрации и устрашения!
Стрелки часов неумолимо двигались вперед.
С ужасом, и душевной болью я смотрел на то, что происходит на моем, восточном берегу, в моей стране.
В реке купались детишки, маячили над кустами удочки рыболовов…
Мы остались с генералом одни на наблюдательной вышке. Он был мрачен и молчалив. Я не удержался и сказал ему:
— Русские не собираются воевать… Это почти чудо, но обеспечена внезапность!
— Внезапность! Это очень сложные понятия в современной войне… Внезапность — это удар по войскам, внезапность при ударе в пустоту теряет свое значение. Мне было бы легче, если бы я видел укрепления, ощетинившиеся ожиданием… Легче разрубить мечом железную кольчугу, чем шелковую косынку!
— Может быть, приказ о наступлении отменен?
Генерал машинально посмотрел на часы. С раздражением махнул рукой:
— Не может быть отменен!
В 3 часа 10 минут 22 июня генерал поднялся на наблюдательную вышку, неподалеку от Бреста. Над рекой курился легкий туман.
Загудела земля, и западный берег Буга вспыхнул сначала зарницами, а потом разгорелся заревом. Началась артиллерийская подготовка из всех видов артиллерийского оружия.
Восточный берег Буга объяло пламя. Горели деревни, огненные купола поднялись над лесом, сгустилась тьма. Дым и гарь заволокли окрестности, зарево не в силах было пробить черной мглы.
Когда кончилась артподготовка, в небе появились самолеты. Волна за волной, волна за волной…
В 4 часа 15 минут двинулись танки передовых частей. Они выползли из укрытий в предполье и на полном ходу устремились к реке. Впереди шли танки для переправы под водой. Они ушли в воду и через пятнадцать минут появились на том берегу. Инженерные войска начали наводить понтоны.
В седьмом часу утра генерал счел возможным переправиться на тот берег. Начали приходить донесения, что «сопротивление противника везде подавлено». Он не потерял чувства юмора: