Хранитель Агриколы
Шрифт:
Словно услышав её слова в комнату один за другим стали входить слуги предлагать блюда на выбор. По видимому магических блюд было больше, но и среди настоящих был выбор. Мне налили вкусно пахнувшей то ли жидкой каши, то ли похлебки с кусочками овощей, на второе я выбрал гречневую кашу с жирной подливкой, а закончил обед пирогами с фруктами и компотом.
Во время обеда мы почти не разговаривали, хотя я видел, что молодой девушке не терпится задать мне несколько вопросов, но всем своим видом я показывал, что мне не до них и я всецело увлечен едой. Однако как только я закончил
– Сэр Самр, леди Ергиз обвинила своих подруг Ермин и Алуш в том, что они вам наговорили много лишнего и это стало причиной вашего разрыва. Это правда?
– Миледи, при всех наших разговорах вы присутствовали и можете сами сделать выводы, было там что то лишнее или нет.
– Не могу сэр Самр, я почти ничего не слушала, а если и слушала, то ничего не запомнила.
– Сожалею леди, но ничем вам помочь не могу.
– А правда, что вы очень щепетильны в вопросах чести?
– Да, это правда. Только поясните, в чем проявилась моя щепетильность? И почему такое пристальное внимание моей скромной персоне? У вас же есть определенный круг молодых людей с которыми вы общаетесь..
– Ну персона у вас совсем не скромная. Не смотря на то, что уже прошло достаточно много времени, в городе по прежнему продолжают говорить о вас. И многие удивляются, почему вы отказались от такой блестящей партии как дочь лорда Джаба и вернулись к смотрителю Хорху?
– Если вы ждете от меня каких либо объяснений, то их не будет.
– Вот, вот и Ергиз заявила то же самое - никаких объяснений не будет. Она перестала общаться с подругами, ведет замкнутый образ жизни и из своего дворца практически не выходит. Это ни как не походит на ту Ергиз, которую я знала,- выдумщицу, проказницу и весёлую девушку.
Я промолчал, не желая продолжать столь щекотливый и болезненный для меня разговор, а молодая леди все не унималась. Словно рассуждая сама с собой, она задумчиво проговорила:
– Сразу же на следующий день, после того как стало известно, что смотритель Хорх приехал и вы вернулись к нему, оставив нашу подругу, Гермин обмолвилась, что на ваше решение возможно повлияла новость о том, что у Ергиз до вас было несколько близких друзей из числа её ровесников, и о которых она наверное постеснялась вам рассказать. А сама она разговаривать на эту тему не желает.
И вновь я оставил её слова без внимания. Желая переключить разговор на другую тему, я поинтересовался: - Простите леди, что не могу удовлетворить ваше любопытство, но меня интересует, в вашем доме есть книгохранилище, или какие нибудь книги? Видите ли, после обеда у меня выдается немного времени для чтения, и я не хотел бы менять свои привычки. Ведь наверняка зала для тренировок у вас в доме нет?
– Зала действительно нет, а книгохранилище есть. Пойдемте я вас туда провожу.
Комната для чтений находилась на втором этаже и не далеко от того помещения, которое я занял на время своего пребывания в доме лорда Тон. Это мне понравилось,- далеко ходить не надо. А сама комната произвела на меня ошеломляющее впечатление. Столько книг и рукописей я ещё никогда в своей жизни не видел.
– Здесь собраны книги
– Леди? Поясните, лорд Тон не ваш отец?
– А вы что разве не знали, что я приемная дочь, а жена лорда умерла почти двадцать лет назад не разрешившись от бремени? Вот после этого лорд Тон и занялся изучением лекарского искусства и весьма преуспел в этом. Он взял меня к себе на воспитание когда мне было чуть больше года и когда мои родители были казнены по обвинению в государственной измене. Я леди Иола из дома Фер. Лорд Тон был сослан в Стикс без права его покидать за то, что взял меня на воспитание и удочерил.
А я для себя сделал в уме пометку - узнать, что это за история с домом Фер и почему были применены такие строгие санкции к годовалому ребенку.
Судя по всему в планы леди Иола не входило намерение оставить меня одного, и она удобно устроившись в одном из кресел, взяла со столика какую то книгу и стала её перелистывать, изредка бросая на меня взгляды. Я подошел к первой попавшейся полке с книгами и взглянул на корешки. Это были книги по лекарскому искусству. Особенно меня заинтересовала книга, даже не книга, а целый альбом с рукописным названием " Лекарственные травы окрестностей города Стикс и их применение для облегчения течения болезней до их полного прекращения"
– Этот альбом - предмет гордости моего отца. Все что там написано и нарисовано, сделано его рукой. Жалко что он только пока в одном экземпляре, но я работаю и копирую его и скоро их будет уже два. А почему это вас так заинтересовало? Вы тоже кроме воинского мастерства ещё увлекаетесь и лекарским делом? Но ведь вы же истинный и магическое лечение вам неподвластно?
– Старая Марфа, которая взяла меня на воспитание в раннем детстве была очень сведуща в лекарственных травах и кореньях и я постоянно помогал ей их собирать и даже готовить некоторые лекарства и мази.
– Так ваши родители тоже погибли?
– Ну что вы леди. Просто я был седьмым ребенком в семье и к тому же истинным. Мои родители не смогли бы меня прокормит, вот по этому бездетная Марфа и взяла меня к себе.
Я осторожно снял альбом с полки и начал его читать с самого начала, внимательно рассматривая картинки. Леди подошла ко мне со спины и стала давать некоторые пояснения. Было видно по всему, что этот альбом она хорошо изучила. Ну да, ведь она его переписывает...
Время пролетело так незаметно, что я спохватился только тогда, когда уже стало трудно читать в наступивших сумерках. Отложив альбом на стол я встал, разминая затекшие ноги. Молодая леди продолжала сидеть на подлокотнике моего кресла и виновато улыбнулась: - Сэр Самр, у меня так затекли ноги, что я их не чувствую и боюсь, что без вашей помощи не только не встану, но и не смогу самостоятельно какое то время двигаться. Помогите мне пожалуйста, а то нам уже пора идти на ужин...
Я протянул ей свою руку и она попыталась встать. Я увидел, что ноги действительно непритворно её не держат и она упала бы на пол, если б я рывком не дернул её на себя и не подхватил на руки. Она уперлась своими руками мне в грудь, словно боясь, что я могу её обнять и прижать к себе.