Хранитель Агриколы

Шамраев Алесандр Юрьевич

И словно в подтверждение его слов во двор вбежала вся растрепанная женщина и её второй сынок с такой же оглоблей в руках.

– Вот он гад,- завизжала она, показывая на меня пальцем, - отмсти за брата, убей его!

Громила также гыгыкая бросился в мою сторону, занося оглоблю для удара. Я выбросил правую руку в его сторону и тихо произнес заветные слова. Громила застыл. Только его глаза чуть навыкат недоуменно зыркали в разные стороны.

– За ничем не спровоцированное нападение на мирных жителей деревни, смертоубийство и причинение им вреда здоровью, приговариваю тебя к пяти годам каторги на галерах. А тебя старуха, за твои наущения,- к смертной казни через усекновение головы.

Взмах мечом и голова с седыми космами покатилась к ногам начальника почтовой станции, а амбал деревянными

шагами направился в сторону открытых ворот. Со слов Хорха я знал, что теперь он будет идти так до тех пор, пока не прибудет в ближайшую каторжную партию и не озвучит там свой приговор от лорда исполнителя.

С постоялого двора мне пришлось уехать уже вечером этого дня. Я не мог вынести назойливого внимания ни обитателей почтовой станции, ни жителей деревни, которые сбежались посмотреть на такое чудо чудное - в их деревне объявился "тот кто принимает решения". Хорошо хоть помыться успел и продуктами запасся, да бельишко мне успели постирать, а вот высушить и заштопать - нет.

Уезжал я под неумолкающее перешептывание местных жителей, а для себя сделал важный вывод,- по возможности правосудие надо вершить скрытно, в присутствии минимума людей, а присутствующих предупреждать, что бы не болтали. Благо станция была последней в своей череде, сюда редко заезжали гости, так что существовала надежда, что слухи о молодом лорде исполнителе ещё нескоро опередят меня.

Ещё до наступления сумерек я нашел место для ночлега. Вот тебе и поспал на мягких перинах. Собрав хворосту и запалив небольшой костерок я уж было собрался перекусить в сухомятку, но потом подумал, а вдруг Весельчак заявится в гости, а у меня и угостить его нечем. К тому же если ночной охотник появится, то значит и Неклюд где то поблизости, может быть отзовется на мой зов и нам удастся наконец то спокойно поговорить. И действительно, как только каша была приготовлена и немного остыла, как тут же живой комок оказался у меня на плече. Попискивая и похрюкивая от нетерпения он ждал, когда я положу ему вкусняшку.

– Совсем избаловал ты мне животное,- негромко проговорил волшебник появляясь у меня за спиной,- этак он и охотиться разучится. Благо что скоро его угодья кончатся, а за их пределы он ни ногой без моего разрешения.

И никаких вопросов,- сразу предупредил он меня.
– Я с тобой потому и общаюсь, что ты ничего не просишь и не клянчишь, и вопросов дурных не задаешь.... Так вот, что я тебе хотел сказать.... Со старухой ты поторопился. Человеческая жизнь она одна и её надо ценить и наказывать надо так, что б наказание подействовало и на других. А то рубанул ей башку, пару недель об этом ещё поговорят, а потом и забудут. А вот если б ты её в каменоломни определил годиков на пять, семь, или на бессрочную каторгу, да с выплатой виры (Вира - древнерусская и древнескандинавская мера наказания за убийство, выражавшаяся во взыскании с виновника денежного возмещения. Также вирой именовалось денежное возмещение за другие преступления.) за невинно убиенных её сынками, то тогда было бы по полной справедливости. И помни, зло и беззаконие должно наказываться по возможности прилюдно, что бы все видели. Эх ты молодо зелено... Ну да ничего, взрослеешь ты быстро. А власть данную тебе употребляй с толком. Иному и слова разумного будет достаточно, а иному говори, не говори, все бесполезно, он все равно за старое возьмется. Я это к тому, что прежде чем закон и правосудие вершить, ты людей расспроси о преступившем, может быть что новое и узнаешь. Вот помню у меня был случай, когда и я был таким же перекати поле как и ты.....

Дальше я узнал много поучительного из жизни Неклюда, так много, что я готов был уже заснуть под его неторопливый говор. Он видимо это заметил и прервал свой рассказ.

– Слушать ты тоже умеешь, это похвально, а сейчас спи, набирайся сил. До Турку у тебя ничего серьезного не будет. Но будь начеку. За Самром охота не закончена, хотя тебя вроде бы и как бы похоронили, но есть некто, кто в это не верит. Хорошо хоть, что многие тебя в лицо не знают...

На этом мы с тобой распрощаемся, дел у меня невпроворот, а я тут с тобой лясы точу, хотя не скрою, поговорить я люблю. Будет нужда, кликни, может и отвечу, но не обещаю.

Весельчак куснул меня за подбородок и исчез, так же

как исчез и его хозяин. Стало немного грустно. И спать мне осталось всего нечего, солнце вот - вот встанет из за горизонта.

Почтовый тракт был однообразен, так же как были однотипными почтовые станции и постоялые дворы. Даже природа не радовала своим разнообразием. Уже не было такого буйства красок как в проклятых землях, все чаще и чаще попадались убогие поселения, где вся красота была наведена только для магиков. Я равнодушно взирал на их обитателей, что гордо расхаживали по улицам, выставляя на показ свое несуществующее богатство. Нищета и разорение буквально поразили меня. А люди почему то этого не замечали. Вот тогда - то я впервые задумался о том, что магия это зло, которое не доведет до добра людей. Я убедился, что все в этом мире держится на истинных, этих "уродах природы", которые производили настоящие вещи, выращивали урожай, строили дома...

Самым поразительным было то, жители Мерилена ничего не замечали и не хотели замечать. Такая жизнь их вполне устраивала...

За два дня до Турку у меня захромал конь, оставшуюся часть пути мне пришлось пройти пешком. Оказалось, что одна из подков расшаталась, крепежные гвозди выскочили со своих мест и подкова отвалилась. Что бы снизить нагрузку на коня я и пошел своими ножками. Надежды встретить на почтовом тракте кузнеца не было ни какой, приходилось надеяться только на город.

В седельном мешке, который укомплектовывал в последний раз Неклюд, наряду с кольчугой оказались и отлично сбалансированные метательные ножи, целых шесть штук. У них была своеобразная форма, немного непривычная для меня - у них отсутствовала рукоятка и острые концы были с двух сторон. И хранились они в специальном чехле, который можно было прикрепить как на поясной ремень, так и на руку под рукав. Да и кольчуга явно была не простой. Для начала я попробовал пробить её своим обычным мечом, мне это не удалось. Потом я рубанул её со все силы - и опять на кольцах даже следа не осталось. А самым главным её достоинством было то, что она весила не 12 - 15 килограмм, как моя, а раза в два меньше и её можно было одевать не поверх рубахи, а прямо на нательное белье, а уж потом рубашку сверху.

Не то что бы мне что то угрожало, но я решил, что ко всему новому надо привыкать заблаговременно, по этому и кольчуга и ножи были на своих местах - кольчуга на мне под рубашкой и безрукавкой, практически совсем незаметная, а ножи поверх кольчуги, но тоже под широким рукавом рубашки.

Турку встретил меня разноголосицей и каким то уж через чур активным мельтешением людей. По сравнению с немноголюдием последних недель на дорогах и даже более спокойной жизни в Стиксе, в Турку все куда то спешили. Чувствовалось, что это действительно столица восточного региона Мерилена. На улицах попадалось достаточно большое количество истинных, или тех, кто предпочитал носить настоящую одежду, а это вселяло в меня надежду, что в городе найти кузнеца можно будет без проблем. Следуя инструкциям, которые я в свое время получил от Хорха, первым делом я решил найти место для ночлега, а мой небольшой опыт самостоятельного путешествия подсказывал мне, что лучше всего мне остановится на центральной почтовой станции горда, где и цены были наверняка поменьше чем в центре, да и шансов привести своего коня в норму там было больше.

Спросив у первого же горожанина где она находится, я направился в указанную сторону. Как бы мне не было любопытно наблюдать за жизнью горожан, я по прежнему был начеку и по этому заметить слежку за собой, для меня не составило труда. Один и тот же оборванец магик в очень грязном нательном белье сопровождал меня от последнего перекрёстка. Может быть он и менял свою одежду, но я этого не заметил. Вскоре я заметил, что к оборванцу присоединился ещё один такой же неопрятно одетый оборванец. Это уже становилось интересным, чем это я привлек внимание этих людей? Тем что я достаточно молод, судя по моей одежде достаточно богат и беспечен для того, что бы повесить внушительную поясную сумку на видное место? А то, что у меня на каждом боку висит по клинку, так это ни что иное как желание покрасоваться перед жителями и молодыми девицами, которые с интересом посматривали на меня, проходя мимо. Даже наличие у меня шпор на сапогах их не остановило.