Хранитель для банши
Шрифт:
Второй правитель Лунариона одним плавным, резким движением поднял руку, и в его ладони блеснул знакомый амулет Теней. Серебристо-черный, с изящными, будто дымчатыми завитками, он казался ещё более пугающим в руках этого могущественного существа. Я почувствовала, как у меня пересохло во рту. Этот амулет стал символом надежды, спасения, но теперь обернулся против меня, как обвинение.
— Что и требовалось доказать, — произнёс Старейшина с хищной улыбкой. Его маленькие глаза горели зловещим светом. — Откуда амулет у подкидыша? — Он перевёл взгляд на Илларию, приподняв бровь. — Это дриады снабдили
Иллария не отвела взгляда, её лицо оставалось бесстрастным, но в глазах сверкнула непримиримость.
— Мы не обязаны объяснять свои мотивы, Старейшина, — ответила она твёрдым голосом. — Дриады никого не снабжают артефактами Теней. Но если кто-то и защитит её, это будем мы.
— Защитите? — холодно переспросил он, почти насмехаясь. — Этому амулету сотни лет. И он никак не мог просто так оказаться в руках подкидыша.
Беловолосые мужчины окинули всех дриад холодным презрительным взглядом.
— Если вы продолжите подобные действия, дриады перестанут быть уважаемым королевством. С вами начнут обращаться так же, как с Шэдмором.
Старейшина продолжал, его голос становился всё более резким и веским:
— Хочу напомнить вам о древнем соглашении, принятом ещё во времена Великой войны. Все подкидыши банши подлежат передаче в Лунарион. Это договорённость, соблюдаемая веками, и никто, даже дриады, не вправе её нарушать.
Мысль за мыслью, словно комки тумана, переполняли моё сознание. Всё это время я считала, что жизнь по эту сторону портала чем-то отличается от человеческого мира — может, мудростью или спокойствием. А теперь понимала: нет, здесь всё устроено ещё более жестоко. Все королевства, что скрывались за порталом, держались на видимой вежливости, но под этой поверхностью таится настоящая буря — интриги, недоверие и вечное противостояние. Все миры являются частью этой сети скрытых заговоров и тайн, и каким-то образом всё это касалось меня. Чем я могу быть настолько опасна для Лунариона, что дриады готовы рискнуть всем ради моей защиты?
Всё, что я узнала о себе как о банши, стало казаться пустым и незначительным по сравнению с этими скрытыми играми.
Один из Старейшин, тот самый, что говорил о Тенях, медленно перевёл взгляд с меня на Хранителя, и его глаза сузились, как у хищника, учуявшего запах крови.
— Странное поведение, не находишь? — произнёс он в тишине, адресуя слова своему спутнику, но так, чтобы услышали все. — Слишком уж долго он держится рядом со своей подопечной. Хранитель должен был привести девушку в Лунарион сразу же, как вышел на её след в земном мире. Для чего он тянет время?
Хранитель не дрогнул, его лицо оставалось бесстрастным, но я заметила, как у моего защитника напряглись руки, словно он подавлял едва сдерживаемый гнев.
— Ответь, Хранитель, — продолжил Старейшина. — Что происходит? Кажется, ты обманывал нас. Говорил, что Вивиана пока ещё не раскрыла свою силу, а, значит, бесполезна для Лунариона в данный момент. Теперь же мы видим, что это не так. Почему всё же ты скрывал подкидыша? Ты ведь прекрасно осведомлён о законах Лунариона.
Хранитель замер, не показывая ни малейшего намёка на панику. Он ответил спокойно, будто тщательно продумал каждое слово заранее.
—
Старейшины переглянулись, и было ясно, что такая причина казалась им вполне логичной, но подозрения всё ещё оставались. Один из них, приподняв бровь, спросил:
— И ты сам, конечно, решаешь, когда подкидыш готов, верно? Или это просто удобное оправдание для того, чтобы держать её подальше от Лунариона? Не испытываешь ли ты, Хранитель, излишнюю привязанность?
Слова Старейшины резанули, как нож. Я заметила, как мой защитник на долю секунды напрягся, но его лицо оставалось бесстрастным. Выточенным из камня.
— Нет, — его голос звучал твёрдо. — Я не испытываю никакой привязанности к подкидышу. И никогда не смогу испытывать.
Эти слова отразились в воздухе, как удар.
— И, более того, я, как и вы, считаю, что всем подкидышам место в служении Лунариону. Они рождены для того, чтобы поддерживать наш мир, не больше.
Я застыла. Сердце оборвалось, и холод прокатился по телу. Эти слова, казавшиеся просто невозможными — они звучали слишком правдоподобно. Хранитель верил в них. Будто никогда и не было этих украденных взглядов, несдержанных прикосновений, и всей той страсти, которая связывала нас. Я взглянула на него, надеясь уловить хоть малейшую тень сомнения на его лице. Но ничего. Мужчина смотрел на Старейшин ледяными глазами. Настоящая мраморная статуя. Как в первую нашу встречу.
Один из Старейшин кивнул, удовлетворённый этим ответом, словно услышал то, что хотел.
— Приятно слышать такое осознание своего долга, — ответил он. — Ты же знаешь, что произошло с теми членами ордена Хранителей, которые посмели пустить в свое сердце опасные чувства?
Мой защитник кивнул, и я сразу вспомнила его слова о смертной казни. После нашего чувственного поцелуя он сказал, что за этот проступок ему грозит смерть в Лунарионе.
Старейшина, заметив мою реакцию, взглянул на меня с тонкой улыбкой, полной презрения.
— А вот наша банши, кажется, чувствует нечто иное. Не беспокойся, дитя, мы уже видели подобное. Девушки-подкидыши часто начинают испытывать влечение к своим Хранителям, и это вполне можно понять. Но не принять.
Я молчала, удерживая взгляд на Хранителе, но тот даже не смотрел в мою сторону. Его лицо оставалось бесстрастным, словно сейчас вёлся разговор, не имеющий к нему ни малейшего отношения.
Другой Старейшина подошёл ближе, почти нависая надо мной, и продолжил с лёгким оттенком угрозы в голосе:
— Ты ведь должна понимать, что твоя судьба предрешена. Ты была рождена с одной целью, Вивиана.
Я крепче сжала кулаки, изо всех сил стараясь не выказать ни страха, ни обиды. Впервые взглянула Старейшине пристально в глаза и выпалила, пытаясь скрыть дрожь в голосе:
— Я лишь обычная девушка из Америки. Мне не нужны ваши королевства и пророчества. Всё, чего я хочу — жить своей жизнью. Вы, вероятно, ошиблись. Я не обладаю никакой скрытой силой.
Старейшины замолчали, переглядываясь в недоумении. Один из них прищурился и, обернувшись к Хранителю, с вопросом в голосе произнёс: