Хранитель Древа Мира. Том 4
Шрифт:
Этот авокадо делает тело более устойчивым к получению урона. Кости становятся крепче, шкура прочнее, и так далее. Если бы не временной промежуток усвоения, каждый день ел бы.
— Ну. Сам виноват, что завёл себе столько женщин, — Костя пожал плечами и продолжил есть. — А я лишь убеждаюсь в правильности убеждений нашей организации. Да, Макс?
— Угу, — кивнул толстяк, который уже помирал, но всё ещё ел авокадо. Кстати, кажется, он немного похудел. Видимо, и для него ночка была тяжёлая.
После
И сейчас у нас была отличная лекция! А проходила она в теплице факультета Оазис. Точнее, в одной из них. Лекция же была из общей программы, и нас здесь собралось сто студентов и один преподаватель плюс две красавицы-ботанички.
В том плане, что они маги природы и занимаются ботаникой.
— Как вы все знаете, из-за наступления энтропии и ухудшения плодородности почвы человечество столкнулось с голодом, — рассказывал немолодой преподаватель в серебряных штанах и пиджаке. — Поэтому маги и учёные всего мира занялись выведением новых сортов растений.
Он указал рукой на искусственную скалу, на которой росли помидоры. Куст обвивал скалы и корнями проникал в трещины.
— Вот, к примеру. Данный сорт помидоров способен расти в горной местности. Урожайность невысокая, но он растёт сам по себе, в условиях, где ничто другое не будет расти. А это…
Мы прошли дальше и увидели песок, в котором рос картофель.
— Это пока опытный образец, но мы собираемся засадить этим картофелем всю монгольскую пустыню и немного казахстанских степей. К сожалению, вкус у него пока оставляет желать лучшего, но этот картофель очень сытный. Из него можно производить немало продуктов.
Мы пошли дальше, а преподаватель рассказывал о селекции растений, генной инженерии и магической ботанике. Ну и показывал достижения факультета. Как вдруг я остановился перед неприметным цветком.
— Олег Викторович, а что это? — спросил я, указывая на невысокий, коричневый цветок с пышными лепестками.
— А это, Дмитрий Андреевич, чудо! — заулыбался тот и подошёл ко мне. — Вы ведь тоже природник?
— В какой-то мере, — кивнул ему.
— Не скромничайте. Только сильный маг природы почувствует этот цветок. Он и хоть кажется маленьким да неприметным, но в нём сокрыта огромна жизненная сила. Иначе он бы не выжил в Мёртвых землях.
Люди загалдели, а преподаватель довольно заулыбался.
— Да, этот цветок был найден в Мёртвых землях. Он выжил и как-то, да размножался, сопротивляясь энтропии. Понимаете, что это значит?
— Что, если его изучить, можно найти способ защищаться от энтропии? — спросила одна из моей группы.
— Нет. Защищаться мы и сейчас умеем.
— Вы хотите с помощью этого цвета отвоевать землю у энтропии? — спросил я у преподавателя, и он ещё шире заулыбался.
— Да! Если мы выведем растения стойкие к энтропии и засеем ими Мёртвые земли, то… Мы победим. Всё. Человечество будет спасено!
Студенты загалдели, а я сильно сомневался, что всё так легко. Мёртвые земли — это лишь симптомы. Их устранение не решит главную проблему мира.
Однако меня заинтересовало это растение. И почему-то мне кажется, что в том контейнере, который я спасал из Серова, был цветок. Но куда более мощный.
— М? Брат, ты хочешь, чтобы я нашёл такие цветы? Хорошо, поищем. Всё равно поедем в Мёртвые земли. Но, скорее всего, придётся ждать следующую практику. Зима же скоро. Боюсь, под снегом мало что можно найти.
Древо лишь понимающе вздохнуло. Образно выражаясь, конечно же. Ну а мы продолжили экскурсию, до конца урока слушая о растениях и перспективах для всего мира.
— Вы ведь замечали, что некоторые деревья в Мёртвых землях всё ещё борются за свою жизнь? — спросил преподаватель. — Верхние ветви деревьев нередко имеют зелёные листья. А если мы усилим эти деревья? Природа не сдаётся! Она сильнее, чем кажется, и лишь взаимодействуя с ней, помогая природе, мы сможем…
Он опять начал за старую шарманку и лишь минут через пять продолжил урок. А следующий урок был тоже у оазисников, но там уже выводили насекомых-мутантов. И мы полтора часа слушали, почему это важно. Но я сразу представил себе двух насекомых.
Пчёлка Настя, которая ленивая и прожорливая. Мало летает, низкая эффективность опыления и всё такое. Ну и пчёлка «я». Летаю на реактивной скорости, опыляю цветы одним лишь взглядом и произвожу сто тонн мёда. И это лишь за четверг…
— Поэтому наши модифицированные пчёлы куда более стойки к энтропии и изменению климата, — рассказывала женщина средних лет. — Земли, поражённые энтропией, остаются без насекомых, которые либо уходят, либо умирают. А наши насекомые будут биться до самого конца!
Женщина говорила и говорила, но так много и быстро, что половина смысла попросту терялась. А потом мы посмотрели на червей… Тут я сразу представил червя-Вику, которая лапками копает землю и роет тоннели. И себя червём, который вгрызается даже в камни, переваривая их в плодородную почву… Ну и помаленьку очищая её от энтропии.
На обеде же я ощущал себя опарышом, который только и делает, что ест. Народ же, был тих, ибо у многих гудела голова. Лишь факультет Технологии избежал этих лекций у Оазиса. Ну и сами оазисники…