Хранитель истории
Шрифт:
– Сэр, у вас все хорошо? – спросил кто-то. – Да на вас лица нет. Вы сейчас как будто в обморок упадёте!
– Что? – промямлил Дэнни, едва ворочая языком, и взглянул на своего внезапно появившегося собеседника.
Это была хорошенькая девушка в бордовом многослойном платье с буфами на рукавах. Она взирала на него с любопытством из-под широких краев пестрой шляпки с плюмажем, словно пыталась запомнить каждую деталь его внешности.
– Вам нужна помощь? – спросила она.
– Нет-нет, я в порядке, – поспешил ответить Дэнни.
– Что-то не похоже.
– Наверное,
– Я была в сумасшедшем доме и знаю, как выглядят сумасшедшие. Поверьте, вы на них совсем не похожи.
– Какой сейчас год? – вдруг спросил Дэнни.
– А вот сейчас похожи, – заметила девушка, и ее глаза блеснули огоньком интереса. – 10 августа 1889 года. А что? – с вызовом, словно на что-то провоцируя, спросила она.
– Да я просто выпил вчера лишнего… – стал придумывать Дэнни, пытаясь обрести спокойствие. Ему нужно собраться, чтобы действительно не выглядеть сумасшедшим.
Он, черт возьми, в прошлом!
– Все с вами ясно, мистер?..
– Дэнни Готтфрид, «Нью-Йорк Ньюз», – представился он.
– Нелли Блай, «Нью-Йорк Уорлд», – в тон ему представилась она.
– Да ладно?! – воскликнул он, поражаясь ещё больше. – Вы же… Вы написали «Десять дней в сумасшедшем доме»! И вы совершили кругосветное путешествие, как Филеас Фогг*!
– Какое кругосветное путешествие? – удивилась Нелли. – Не совершала. А что… неплохая задумка.
– Нет-нет, простите, я вас с кем-то спутал, – поспешил сказать Дэнни.
Вот идиот! Она ещё не отправлялась в кругосветное путешествие! Она ведь вернулась из него только в 1890 году. А совершила она его, между прочим, всего за 72 дня, так что, если учитывать, что сейчас только август, она еще даже не начала его планировать! Надо научиться сначала думать, а потом говорить…
– Но все же про сумасшедший дом вы были правы, – подметила девушка. – Приятно, что вы меня знаете.
Да она же работает на Пулитцера, как ее не знать, – подумал Дэнни. – А ещё в этом году она умерла. В смысле в моем, 1922 году. Ей было 57. Что ж, у неё ещё целых тридцать три года впереди.
Дэнни был так поражён этим знакомством, что едва стоял на ногах. Это была одна из известнейших журналисток своего времени, и ее работы заслуживали уважения, так что реакция Дэнни была вполне естественной.
– Послушайте, мисс Кокрейн, – неуверенно проговорил он.
– Откуда вы знаете мое настоящее имя?! – изумленно воскликнула она.
– Я… – Дэнни замялся.
Он знал настоящее имя этой девушки – Элизабет Джейн Кокрейн. А еще он знал ее домашнее прозвище – Пинк. Он знал о ней многое. Вот только вряд ли эти знания сейчас ему могут помочь. Разве что, могут помочь отпугнуть ее, а Дэнни это было совсем не нужно. Хотя вряд ли отважную Нелли Блай
– Я журналист. И много знаю. А вообще, о вас ходит много сплетен, – нашёлся он.
– Что ж, – вздохнула Нелли. – От сплетен никуда не деться.
– Это точно, – согласился Дэнни. – Я хотел предложить вам… Быть может, если вы сейчас не заняты, мы можем немного прогуляться?
– Хотите написать обо мне еще сплетен?
– Что?! Нет! Ни в коем случае.
– Я журналистам не доверяю.
– Но вы же сами журналистка.
– В том-то и дело! – Нелли развела руками. – Но знаете… я все же приму ваше приглашение. Я сейчас направляюсь в офис, так что если желаете, можем поехать туда вместе. Ваш офис же находится в «газетном ряду»?
– Конечно, – ответил Дэнни. – Нет проблем.
На самом деле, проблемы были – он не знал, как правильно нужно ловить экипаж.
Впрочем, Дэнни и не пришлось этого делать. Нелли сама остановила извозчика, вытянув руку с зажатой в пальцах монеткой, и они забрались в неудобную кабину, пропахшую табаком.
Здание «Нью-Йорк Ньюз» находилось недалеко от здания «Уорлд», куда и держала свой путь Нелли. Но идти в свой офис Дэнни вовсе не собирался, ведь он, по сути, ещё там не работает. Да и вряд ли Джеймсу Томпсону, главному редактору «Ньюз», которого Дэнни в своём времени называет сварливым стариканом и который в этом времени ещё вполне молодой и полный сил, стоит портить психику своим появлением.
– Чем вы сейчас занимаетесь? – полюбопытствовала Нелли.
– Пишу статьи.
– А помимо них?
– Пишу рассказы.
– О чем?
– Исторические. О всяких исторических событиях.
– Интересно.
– Ну а вы? – задал встречный вопрос Дэнни.
– Ищу сенсации, – просто ответила Нелли.
– Вы готовы ради них на все? Даже позволили запереть себя на десять дней в сумасшедшем доме, – протянул Дэнни.
– Да. Все просто, мистер Готтфрид. Если я хочу чего-то добиться, я этого добиваюсь, несмотря ни на что. Мистер Пулитцер делает историю, и я собираюсь стать ее частью. Мои статьи о сумасшедшем доме на острове Блэкуэлл* обличили то, как обращаются с несчастными пациентами в этой клинике. И это привело к тому, что условия лечения стали улучшать не только в этой клинике, но и во многих других. Я обратила внимание властей на эту проблему, я заставила их себя услышать. Я смогла что-то изменить!
– Вы стараетесь привлечь внимание людей к важным проблемам. Это похвально, – сказал Дэнни и призадумался. Он ведь никогда не писал подобные статьи! Только новости и происшествия. Может, стоит взяться за что-то более масштабное? Вот только позволит ли старикан Томпсон ему самовольничать? Вряд ли. Но Дэнни докажет ему, что он годится для большего, чем для колонки «срочных» новостей.
– Спасибо, мистер Готтфрид. Кстати, вы, случайно, не из семьи немецких иммигрантов? – вдруг спросила Нелли, пристально разглядывая своего спутника и словно анализируя его.