Хранитель историй
Шрифт:
— Еще чего! Делать нам больше нечего! — вмешался в разговор неугомонный приятель Рика.
И сам не ожидая от себя такой прыти, Оливер внезапно накинулся на моряка с кулаками. Пара взмахов — вот все что позволил ему изобразить противник. Встряхнув юного смутьяна, Скиталец ловко ухватил его за шиворот и как следует встряхнул, будто котенка, а затем швырнул на землю, присовокупив:
— Не советую играться со мной в подобные игры. Иначе мои руки могут воспринять ваше шутовство, как истинную угрозу, и тогда придется нам потратить немного времени на поиски вам
— Зачем? — не понял горе — борец.
— Что бы он пришил вам обратно руки и ноги, — рявкнул моряк, да так звонко, что Оливер, попятившись, угодил башмаком в глубокую лужу.
Но даже пристальное наблюдение за Скитальцем не дало Рику ответа: серьезно ли тот говорит, либо просто шутит. Широкая, густая борода скрывала его и без того скудные эмоции.
Из-за угла, где случайные прохожие обнаружили изуродованное тело старика, раздались четкие команды и топот солдатских сапог. А дальше все происходило, словно во сне. Не произнося ни слова, пилигрим указал знаком: давайте за мной. Притихнув, Оливер кивнул и молча согласился.
Углубившись в проем между домами, они следовали за своим проводником, который уверенно двигался вперед, словно ящерица: прижимаясь к стене, спрыгивая и подтягиваясь, он не сделал ни одного лишнего движения.
В какой-то момент Рик споткнулся, но сильная рука Скитальца удержала его, не дав свалиться с невысокой каменной стены, отделяющей жилые дома от торговой площади. Оказавшись за городской чертой, у высоких тенистых скал, бесконечная гонка, наконец, закончилась. Остановившись, Скиталец в очередной раз стер со лба пот. В его дыхании не слышалось и толики усталости. А вот Оливер, не привыкший передвигаться с такой бешеной скоростью, повалился на землю, и тяжело дыша, нервно засмеялся.
— Чувствую себя настоящим отступником. Как будто я ограбил пару чиванских судов и пустил на дно королевский бриг.
Открыв было рот, чтобы поддержать шуточные сравнения друга, Рик замер как вкопанный. Скиталец извлек из-за спины длинный кортик и, приказав молодым людям заткнуть свои луженые глотки, стал осторожно, на мысочках двигаться в сторону моря.
Рик прислушался, пытаясь различить хоть какой-нибудь постороний звук: топот копыт, случайный окрик или тихий разговор, но вокруг властвовало только море. Пышные волны, издавая грозное шипение, с остервенением вгрызались в мягкий берег, пытаясь утащить в пучину как можно больше крохотных песчинок.
— По — моему он сбрендивший пройдоха, — предположил Оливер.
— Если честно, он меня пугает, — откликнулся Рик.
Скиталец вернулся через пару минут. Оружие было в ножнах, но на лице все еще блуждало заметное беспокойство.
Подойдя практически вплотную к Джейсону — младшему, он резко схватил его за руку и, ничего не объясняя, сорвал повязку.
— Что вы делаете!
— Молчи. У меня нет времени попусту здесь распинаться. То, что у тебя закралось под кожу и растет с каждым днем. — Его палец уперся в темный след, который теперь больше напоминал морскую каракатицу: расплывшись и надувшись огромными пузырями, — является меткой
Побледнев, словно мел, Рик обессилено опустил руку. Уверенный голос Скитальца просто не мог врать.
— Еще совет: если хочешь жить, завяжи свои губы узлом, а заодно законопать рот и своему неугомонному приятелю. А ты… — указательный палец уперся в Оливера. — Проводишь своего друга до самого порога и дождешься, пока тот соизволит закрыть дверь на все засовы. Теперь с тобой, — палец метнулся вправо и уткнулся в плечо Рика. — Чтобы не происходило ночью, держи ухо востро, но не лезь на рожон, как это было вчера. Завтра, к полудню, я буду ждать вас у старого дока на пристани мертвых кораблей. И будьте осторожны — не прихватите с собой беду.
Скиталец ушел также внезапно, как и возник: не попрощавшись, не обронив лишнего слова.
Всю дорогу до дома, Оливер молчал, лишь озираясь по сторонам, и время от времени протирая окуляры очков. Рик в свою очередь, окончательно запутавшись в собственных мыслях, тоже оставался нем.
На пороге они коротко попрощались.
— Считаешь, все гораздо серьезней, чем нам казалось? — внезапно спросит Оливер.
— Думаю, что нет, — соврал друг.
— Значит, завтра встречаемся на этом же месте.
Приятель попытался изобразить улыбку, но вместо нее на лице возникла лишь гримаса отвращения.
Срезав с куста бегонии завядшие листы, Клер проверила, насколько хорошо растут черенки и, закончив работу, бросила невольный взгляд на мистера Бишепа. Со вчерашнего дня он чувствовал себя неважно. Его бросало, то в жар, то в холод, а лицо приобрело такой мрачный, земельный оттенок, будто цветочник в скором времени сам готовился превратиться в рассаду.
— С вами все в порядке?
Мистер Бишеп попытался ответить — но вместо слов у него изо рта вырвалась белая жижа. Позеленев, а затем, окончательно побледнев, он обессилено повалился на крохотный деревянный стул.
— Морская пучина, как мне тяжко. Клер, милая, не могла бы ты подать мне стакан воды.
— Безусловно, — тут же откликнулась девушка. — Только боюсь, что это не отравление, мистер Бишеп. Дело куда серьезнее. Посмотрите на себя — на вас же лица нет. Позвольте я все-таки схожу за доктором Дайтли.
— Ни в коем случае. Это обычная борьба желудка с тем, что я пытаюсь засунуть в свой грешный рот, — попытался пошутить цветочник. На последнем слове его сново стало мутить.
— Почему вы так противитесь? — Клер была напугана не на шутку.
— Милая моя, — оторвавшись от таза, Бишеп попробовал объяснить. — За сегодняшний день, я сэкономил на куриных ребрышках и пиганском сыре, а также на паре пинт люрского вина около трех суонов. А этот прихвостень в белом парике — я говорю о докторе Дайтли, — сдерет с меня, по меньшей мере, пять монет, за бесполезное кровопускание. Получается, я все равно прогадаю. Так что лучше уж мой организм сам справится с тяжким недугом.