Хранитель историй
Шрифт:
Злясь на Клер, на себя и на весь белый свет, он укрылся от ночного шепота в кабинете отца. Там, куда ему запрещал входить мистер Лиджебай, а сестра — выдумав новое ограничение, окончательно переполнила чашу терпения. Рик больше не признавал никаких правил, и ненавидел их в любом проявлении. После сегодняшнего предательства Клер, он решил жить своей собственной жизнью, не обращая внимания на чужие проблемы.
Захлопнув дверь кабинета, он подошел к столу.
За окном бушевала непогода. Мрак, протянув к дому свои когтистые лапы, пугал
Сегодня, когда его сестра потерпела очередное поражение от неведомого призрака, юноша одержал первую крупную победу, над самим собой и собственным внутренним страхом.
Сон коснулся юноши своим легким дуновением, окутав вуалью призрачной дремы. Перед столом, за которым сидел Рик вспыхнул яркий свет, и сознание вернуло его в тот самый день, когда у него состоялся весьма занимательный разговор с отцом. Тогда мистер Лиджебай был весьма благосклонен и впервые за долгие годы, позволил сыну заглянуть к нему в кабинет.
Мрачное выражение лица Джейсона — старшего на мгновение просветлело, и тут же потухло как свечка. Распрощавшись с гостем, он захлопнул дверь, задумчиво задержался у порога и, переведя взгляд на сына, знаком пригласил того к себе.
Отцовский кабинет показался Рику настоящим кладезем неведомых знаний. Закрытый за семью замками, он был эдаким фортом, в который невозможно проникнуть ни под каким предлогом. Громоздкие шкафы, будто строгие привратники, пристроились справа от входа. Напичканные всевозможными книгами, пишущими принадлежностями и небольшими поделками из дерева, они хранили свои сокровища за толстыми навесными защелками.
— Опять думаешь о чем попало, — скорее утверждая, нежели спрашивая, произнес отец.
Оторвав взгляд от стеклянных полок, Рик мгновенно уставился на носки собственных башмаков. Судя по выражению отцовского лица, разговор обещал быть серьезным. В такие минуты, мистер Лиджебай, окончательно забывая обо всех признаках приличия, превращался в настоящую бестию, готовую разметать в щепки кого угодно. Единственное спасение от его гнева — никогда и ни за что на свете не смотреть ему в глаза.
— Ты видел моего посетителя? — задал вполне риторический вопрос Джейсон — старший.
Рик ответил коротким кивком.
— Как он тебе?
Пару секунд, юноша молчал, старательно подбирая определение:
— Неприятный тип, которому, я не доверил бы даже самой безобидной тайны. И судя по походке: он чаще хаживал по палубе, нежели по проулкам и борделям Уранды.
— Выбирайте выражение, мистер, — предупредил отец.
Рик слегка покраснел, мгновенно потупив взор.
— Что-нибудь еще?
— Мне он напомнил боцмана Типити из историй про храброго капитана Генри.
— Больше конкретики, юноша, — вновь остановил его родитель.
— Тогда скажу, что с одной стороны: он похож на душегуба
Отец хмыкнул:
— Чуть более выразительно, но недостаточно. У вас неплохие познания уличной жизни…
Подобные разговоры случались между мистером Лиджебаем и сыном не часто — и всегда, отрок чувствовал себя нашкодившим студиозом, который, отчитывается перед строгим преподавателем, в надежде сбавить количество розг хотя бы до дюжины.
— Продолжай, ты должен довести свою мысль до конца, — наконец разрешил отец. Очередное правило, больно укололо юношу под лопатку.
— С другой стороны: он напоминает бродягу, вечно скитающегося из порта в порт с желанием плотских утех и очередного греха, совершенного за одну звонкую монету.
Слегка наклонив голову набок, мистер Лиджебай пристальным взглядом застыл в ожидании. По всем признакам — это сравнение пришлось ему по нраву.
— Хотелось бы отметить его выцветшую треуголку, из-под которой виднелась темная бондана. Такие обычно носят моряки не последнего сословия, но и не великие капитаны. Судя по его драному камзолу, он снял его с трупа еще при первом абордаже и гордо проносил эту достойную одежу пару — тройку лет.
— Верно подмечено. Браво. — Отец изобразил хлопки, но ладони так и не сошлись, чтобы издать звук оваций.
— Еще его правая рука, — вошел в раш Рик, — тяжело поднимается вверх. Сказывается последствие недавнего ранения. Возможно удар саблей, но, скорее всего картечь. Ну, или засада, а не открытая стычка. С такими кошачьими повадками как у него вряд ли напорешься на дилетантский выпад.
— Довольно точно, — Лиджебай согласился и с этим высказыванием. Но окончательной оценки не последовало.
Рик набрал в грудь побольше воздуха, и в этот самый момент понял, что говорить-то нечего. Достаточно подробно и емко описав посетителя, он выдохся. Хотя, судя по словам мистера Лиджебая, про бродягу — моряка можно было поведать еще очень многое.
— А что ты скажешь о его характере? — разлетелась по кабинету довольно призрачная подсказка.
Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду.
Воображение юноши без труда нарисовало образ недавнего гостя, его повадки и особенности. Через секунду Рик продолжил:
— Достаточно подвижный, даже я сказал бы: излишне подвижный. Он склонен сначала делать и лишь потом, думать о последствиях своих поступков. К тому же причиной тому скверный, взрывной характер, не раз причинявший ему неприятности. Необучен писать, но достаточно ловко умеет обходиться с оружием и легко воспринимает новые науки. И еще…
— Что еще? — усыпленный словами сына, внезапно встрепенулся мистер Лиджебай.