Хранитель историй

Нормаер Константин

Но на этот раз удивительный дар слепца дал осечку. Он не уловил ровным счетом ничего, словно собеседник был глух как пробка и не слышал ни единого слова угроз. Не поверив собственным ощущениям, Квинт приложил ладонь к уху, желая все-таки добиться ответа.

— Могу поручиться за каждое сказанное мной слово, — коротко произнес Сквидли и замолчал.

Опять — ни страха, ни волнения. Смутившись, Квинт наморщил лоб. Тягостное предчувствие обмана и неуверенности в собственных силах смешались в голове старика в одно большое

варево, которое должно было вот — вот закипеть. Гость оказался не так прост, как могло показаться на первый взгляд: держался излишне уверенно, не боясь острых фраз и не желая оправдаться, выторговав собственную жизнь. В какой-то момент Квинту даже почудилось, что рыбаку этот разговор нужен гораздо больше, чем самому каперу. Но мысль исчезла так же внезапно, как и появилась.

Старик не очень-то верил в запредельные силы человека. Каждый чего-то боится — и эта жестокая истина. Иначе и быть не может: если ты, конечно, не страдаешь слабоумием или излишней самоуверенностью. Ни на первого, ни на второго гость не смахивал.

— Тогда прошу, напомни еще раз, как произошла ваша встреча с капитаном. Он подобрал тебя на…

— Меня подобрали на Стороге, в паре миль от берега. Мой корабль потерпел бедствие, и я был вынужден просить помощи у проходящего мимо брига. Им оказался 'Бродяга'.

— Незатейливая история, — заметил старик.

— Все самые удивительные и невероятные приключения начинаются подобным образом, — не согласился Сквидли.

Старик недоверчиво нахмурился:

— Возможно. — Почесав бороду, Квинт вытянул руку, прикоснувшись к пламени свечи. Тепло мгновенно лизнуло ладонь, обдав жаром грубую кожу. Привычное ощущение.

«Стало быть, никакого обмана. Чувства, осязание в норме, — заключил старик. — Тогда в чем же дело? Неужели гость и впрямь не приклонен, будто скала?»

Квинт продолжал сомневаться. Слишком уж невероятно звучало это смелое, но не лишенное смысла предположение.

— Корабль держал путь к острову Грез, а точнее к мысу Туресса. Довольно опасный путь, не находишь? Туда вообще мало кто отваживался плавать даже в мои времена. Вот я и задаюсь вопросом: зачем подбирать терпящего бедствия моряка и тащить его за собой на поиски фортуны? Разве капитан 'Бродяги' страдал излишней добродетелью… Не думаю. Бероуз был не таким. Вот и ответь мне, где же я тогда ошибся?

Гость хмыкнул и, пожав плечами, сказал:

— Ты ошибся лишь в одном, слепец. В ту самую пору, когда я взобрался на борт 'Бродяги', они плыли не к мысу Туресса, а от него. Они возвращались домой, старик.

Колоссальным усилием Квинт заставил себя воздержаться от лишних слов. Сказать, что он был поражен, значит не сказать ничего. Квинт выбрал неверный путь. Пытался расставить силки, и сам угодил в подготовленный собеседником капкан.

Загадочная история гибели 'Бродяги' обросла еще одной сомнительной подробностью, автором которой стал неказистый рыбак,

мистер Лорт Сквидли.

Очередные противоречия.

Решив, что в скором времени обязательно встретится с бывшим юнгой 'Бродяги', — единственным кто может пролить свет, на престранную тень этой истории — капер продолжил расспросы:

— На каком корабле ты служил до того рокового дня?

Глаза Сквидли сузились, словно он пытался предугадать слова Квинта.

— Я мог бы солгать, но не стану этого делать. Данный эпизод навсегда стерся из моей памяти. Как говорят в таких случаях — меня поразил Амнезива болезнь.

Старик недовольно сжал губы в линию. Другого ответа он и не ожидал. В очередной раз, обратившись к собственным ощущениям, Квинт впервые почувствовал легкую толику лжи. Получалось, что правдивости в словах Сквидли не больше, чем в фальшивых медяках изготавливаемых Тощим Гвилом.

Следующая догадка оказалась еще отчетливее: собеседник не испытывает страха перед Квинтом, потому как безумно уверен в собственных силах. Ему плевать на вопросы и на ответы, вылетающие из его рта. Он ведет свою — одному ему понятную — игру.

— Тогда объясни мне вот какую вещь, Сквидли, — выдержав пауз, изрек старик: — Как вышло, что почти вся команда 'Бродяги' пропала без вести, а ты, дьявол тебя побери, все еще ходишь по этой грешной земле?!

— Два связанных между собой вопроса, — невозмутимо заметил гость.

До последней минуты словесная дуэль со слепым капером умиляла Сквидли, но теперь все изменилось. Старик переступил границу запретного, где не имелось ни одного лживого ответа, и впереди маячили лишь массивные гранитные надгробия.

Сплюнув под ноги, Лорт решил не терять драгоценного времени. Вкрадчиво произнес:

— На корабле был бунт. Нам удалось его подавить, но результат оказался плачевным — погибла почти треть команды, включая самого капитана.

Брови старика поползли вверх. Не смог удержаться — поддался эмоциям, раскрыл себя.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что подобное произошло из-за дележки сокровища, которое отыскал Бероуз на острове Грез?

— Именно так.

Квинт осекся и замолчал.

Свечи почти догорели, а старик так и не осмелился продолжить беседу. Уставившись белыми глазами в поверхность стола, он тихо барабанил по поверхности, погрязнув в собственных мыслях. Стук напоминал знакомую каждому пирату песню о таинственных сокровищах и потраченных понапрасну жизнях, которые уже невозможно вернуть.

' Открой правду! Дай ответ!'

Пытаясь пробиться сквозь мощную защиту, Квинт, мысленно обратился к пленнику. Но рыбак укрылся за мощной стеной защиты. Он и впрямь обладал исключительными способностями. Только Квинт не терял надежды. Прислушиваясь к малейшему колебанию звуков, старик уже чувствовал — он плывет в верном направлении, и попутный ветер нарастает с каждой секундой.