Хранитель историй
Шрифт:
Два недоумевающих взгляды уставились на моряка. И хотя вскоре, они вновь продолжали непринужденную беседу, каждый из каперов ощутил возникшее у них чувство облегчение. Они были рады услышать эти слова. Потому как даже самые храбрые морские волки с трудом могли бы выдержать ледяного и в чем-то безумного взгляда мистера, который называл себя Лорт Сквидли.
Позже, Луджи отметил, что такие же ощущения возникали у него, когда на них с приятелем взирал слепой Квинт. Его белесые глаза, как у жареной рыбы, ужасали одним своим видом. Старый пират смотрел не поверх, а вглубь, выворачивая любого собеседника наизнанку,
— Скажи, Лорт. Вы все-таки нашли фортуну или ваше путешествие завершилось у берегов пустынного острова, на котором многие из вас и отдали жизнь дьяволу? — вернув разговор в нужное русло, спросил Кларк и тут же добавил: — Вот мистер Бипс, служака с торгового судна, говорил что именно так оно и было… Но в чем же тогда истина, я тебя спрашиваю? В чем?
Слегка сощурившись, Сквидли долго не отвечал, а потом тихо произнес:
— Истина слишком глупа, чтобы ставить ее во главу этой истории. Все решил скорее случай. Он собрал всех нас вместе. У каждой идеальной истории есть начало, но нет, и не может быть конца. Идеальная история она как горизонт. Ты стремишься к его розовым границам, силишься перешагнуть рубеж, достигнуть предела, а когда оказываешься на краю мира, в том самом месте, где история должна закончиться: и не важно, хорошо или плохо, тебя охватывает тоска. Я ненавижу такие истории. Поэтому история 'Бродяги' продолжается. Как бы нелепо это не звучало. Я не хочу отпускать от себя Бероуза и его настырных каперов. Я не желаю расстаться с тем, кто заварил эту кашу.
— О чем ты толкуешь, приятель?! ТЫ явно слетел с катушек! — не сдержался от высказывания Луджи.
В ответ рассказчик осклабился, будто лесной хищник.
— Команда капитана Бероуза цела. Она вот здесь, — Сквидли указал себе на голову, — вся без остатка. Они со мной и готовы сами поведать о своей печальной участи. Если есть желание их услышать, не сомневаюсь, вы сделаете это. В противном случае не стоит ворошить прошлое. Что можно отыскать в сырой земле воспоминаний — лишь пару обглоданных скелетов, да и те вряд ли откроют вам правду. Только посмеются, клацнув гнилыми зубами…
Кларк не упустил ни одного слова. А когда в голове возник легкий шепот незнакомых ему голосов он и вовсе уверовал в их правдивость. Но рассказывать об этом Луджи не имело никакого смысла. Приятель посчитал бы его еще одним безумцем, на кого распространилось заболевание мистера Сквидли.
— Что же было дальше, — спросил старик, вырвавшись из плена описаной пиратами встречи. Луджи не сомневался, Квинт видел этот разговор вживую. К Демонам всю эту прозорливость! — но порой, каперу казалось, что приятель их капитан сущий морской Дин, способный по запаху отыскать добычу и принести ее в острых зубах хозяину.
— Потом, Сквидли откланялся, нацепив на голову свою огромную широкополую шляпу рыбака, и ушел, — ответил за приятеля Кларк.
— Вот так вот просто: взял и ушел? — искренне удивился старик.
Каперы одновременно кивнули. Добавить им больше было нечего.
Место встречи было выбрано абсолютно случайно. Тот, кто называл себя Сейл Рикс и кого каперы нарекли — Шельмой, а Джейсон — младший окрестил — Морским Скитальцем, боялся опоздать, но оказался у дверей 'Адмирала Тривли' минут
Потоптавшись у дверей, он скрылся в полумраке ближайшей подворотни, и стал внимательно наблюдать за посетителями таверны. Многие казались ему знакомыми, многие лишь отдаленно напоминали каперов 'Бродяги', но сердце подсказывало, что тревожиться в этот вечер Сейлу не придется.
Несколько невысоких жилистых рабочих с верфи Дутли, немного покачиваясь от большого количества выпитого, поскандалили со смуглыми купцами с островов Триглис — бин. Но драка так и не состоялось — ситуацию спасла грешница, одетая в достаточно фривольное платье, которое как нельзя лучше подчеркивало ее огромную грудь. Наградив забияк заразительным смехом, она быстро сговорилась о цене, и конфликт окончился едва успев начаться.
Прислонившись к стене, Сейл задумчиво уставился на пустую улицу Ремесленников — младший — Джейсон опаздывал. Скиталец знал, что юноша получил его записку; знал, что тот жаждет дослушать историю 'Бродяги' до конца. И догадывался, что талант его отца рано или поздно проявится и у наследника Лиджебая, а потому, очень боялся не успеть помешать этому.
Время неумолимо отчитывало драгоценные минуты.
С моря опять подул пронизывающий ветер Сти, который до этой поры встречался только в Ледяном море. Береговой колокол возвестил о штормовом предупреждении.
В подворотне возник и исчез черный, словно смоль, кот. Из глубины города донеслись тревожные крики. Холод, наполнивший Прентвиль до краев, вновь потревожил вконец окоченевших жителей. Многолюдные улочки быстро пустели, оставляя после себя неприятный привкус покоренности перед жуткой стихией.
Рик все еще задерживался.
Что-то не так! Хитроумный план Скитальца трещал по швам. Еще не зная почему, он внезапно почувствовал свое поражение. И в следующий миг его опасения подтвердились.
Любой житель Прентвиля принял бы этого человека за рыбака из городка Литви, или одиноких восточных поселений, приютившихся у острых скал Мон — парта. Бросив быстрый взгляд на короткую куртку, широкополую шляпу и заправленные в высокие сапоги потрепанные, свободные штаны, кто-то даже смог бы разглядеть в незнакомце — боцмана с торговых судов тружеников — титлов, торговавших душистым табаком и острыми специями — и сопутствующий запах был тому лишним подтверждением. Но и одни, и другие: оказались бы не правы. Желавший оставаться в тени человек, не обременял себя выбором изысканных нарядов, подчеркивающих его высокий статус. Он был далек от подобных проблем. А людские заботы и мысли интересовали его еще меньше.
Скиталец сразу узнал Призрака. Иначе назвать грузного, мрачного мужчину в широкополой шляпе он просто не осмелился.
Уверенной поступью тот приближался к таверне 'Адмирала Тревли'. Шляпа медленно поворачивалась то вправо, то влево — Призрак внимательно следил за каждым прохожим, не упуская из вида ни одной мелочи.
Прижавшись к стене, Скиталец попытался, как можно сильнее скрыться за занавесом мрака, ощутив отчаянное биение собственного сердца: такое громкое, что его набат слышен даже на берегах далекой Цицильи.